— Птичий клюв… — с дрожью пробормотала я. — Это похоже на птичий клюв…
Я провела языком по губам и ойкнула — твердая корка его оцарапала. Только бы меня никто не увидел! Надо незаметно выбраться отсюда и вернуться домой. А Люси-Энн я все потом объясню.
Выключив свет, я приоткрыла дверь ванной, высунулась в коридор и огляделась. В доме никого не было. Все уплетали пирог и торты во дворе.
«Неужели я больше никогда не попробую торта? Что, если мне придется склевывать с земли червяков?»
Меня передернуло.
Я прокралась через гостиную, открыла дверь и бросилась бежать. За спиной слышались радостные голоса. Мои одноклассники смеялись, кричали и танцевали. Я бежала, не оборачиваясь, надеясь, что меня никто не заметил.
Мои губы по-прежнему пощелкивали, сердце колотилось. За всю дорогу я ни разу не остановилась. К счастью, на улицах мне не встретилось ни одного знакомого. Солнце садилось, на землю легли длинные вечерние тени.
Нашей машины в гараже не оказалось. Я вбежала в дом и увидела, что в кухне над раковиной стоит Коул.
— Кристал! — Он повернулся ко мне, и я поняла: что-то случилось.
Я же, напротив, отвернулась, не желая, чтобы он увидел мой уродливый клюв.
В чем дело, Коул? — спросила я, щелкая губами. — Зачем ты замотал шею полотенцем?
Мне нужна помощь, — отозвался он, опуская глаза, и медленно размотал синее банное полотенце. — Смотри!
Я ахнула.
Перья! Плечи и шея Коула обросли белыми перьями.
14
Коул, когда это случилось?
Ко-ко-ко! — произнес он и в ужасе вытаращил глаза.
Прекрати! Сейчас не время шутить!
Я вдруг поняла, что брат опять разыгрывает меня. Наверное, он просто приклеил перья к коже.
Ко-о-о… Я не могу! — признался он, потирая шею.
Ну разумеется! — ехидно откликнулась я, закатывая глаза. Протянув руку, я попыталась вырвать у него перо. Если оно и вправду приклеено, то легко оторвется.
Ой! — вскрикнул Коул и вздрогнул.
На месте пера осталось маленькое круглое отверстие в коже. Я дернула за другое крупное перо, торчащее на плече брата.
Осторожно! — возмутился он. — Ко-ко-ко! Мне же больно!
Не может быть! — ахнула я. — Они настоящие! У тебя и вправду выросли… щелк-щелк… перья!
Коул задрожал, перья зашевелились.
— Успокойся. — Я повела брата в комнату. — Я вырву их все. Потерпи, и все будет в порядке.
В спальне я усадила Коула на кровать и принялась вырывать перья. Я старалась не причинять ему боли, но Коул постоянно вздрагивал и вскрикивал.
Надо сказать маме с папой… — пробормотал он, глядя в пол. — Ой!
Еще немного — и все, — отозвалась я, вырывая очередное длинное перо. Коул подпрыгнул. — Скоро ты опять станешь таким, как раньше.
И все-таки мама с папой должны знать правду.
Ты думаешь, они нам поверят? — спросила я, пощелкивая на каждом слове.
Вдруг Коул уставился на меня.
Что это у тебя с губами?
С губами? — Я прикрыла их ладонью. — Просто обветрились. И покрылись коростой.
Не знаю, почему я сразу не призналась брату во всем.
— Фу! Как противно! — скривился Коул, забыв о своей беде.
В отместку я изо всех сил дернула последнее перо. Брат издал вопль и потер рукой плечо. На полу лежала кучка белых перьев.
— Убери их отсюда, — посоветовала я. Брат согласно закудахтал.
Я по-прежнему прикрывала рукой рот — не хватало еще выслушивать оскорбления от родного брата! Я рассчитывала, что найду какой-нибудь смягчающий крем в ванной.
Мама и папа вернулись поздно вечером, когда мы с Коулом уже легли спать. Мы допоздна сидели в гостиной, надеясь сразу поговорить с родителями, но в конце концов сон нас сморил.
В воскресенье я проснулась поздно. Солнце было уже высоко, через открытое окно в комнату лился теплый оранжевый свет. Легкий ветер ерошил мои перышки…
Какие перышки?!
Я села на постели и застонала. Шея отчаянно зудела. И руки тоже. Мгновенно стряхнув остатки сна, я оглядела свои руки, поросшие белыми перьями, открыла рот, чтобы позвать на помощь, но издала только негромкое кудахтанье. Словно курица.
Откинув одеяло, я бросилась к зеркалу и ахнула. Плечи и руки были сплошь покрыты пушистыми бело-рыжими перьями. Я провела пальцем по губам и обнаружила, что они стали еще тверже — как кость. Что-то мелькнуло в зеркале, я обернулась и увидела на пороге Коула.
— Кристал! — прокудахтал он, вваливаясь в спальню. Белые перья торчали на его спине и плечах. Они снова выросли!
Посмотри на меня! — отозвалась я.
Куд-кудах! — воскликнул Коул.
Прильнув к зеркалу, я принялась лихорадочно вырывать перья, морщась от резкой боли. Я была готова вытерпеть любые муки, лишь бы от них избавиться!
Наконец я вырвала их все до единого, собрала и швырнула в мусорную корзину, а потом помогла Коулу проделать то же самое. За ночь его губы затвердели, ногти отросли, а руки стали похожи на лапы.
— Ванесса, — пробормотал он.
Я уставилась на брата, вдруг сообразив, что он имеет в виду.
Та же мысль мучила и меня. Мне вдруг ясно вспомнилось, как мы налетели на Ванессу и рассыпали ее покупки.
Да, — согласилась я. — Мне не хотелось верить в это, но во всем виновата Ванесса. Это она… ко-ко-ко… превратила нас в кур!
Цыпа-цыпа… — упавшим голосом произнес Коул.
Внизу, в кухне, послышались шаги. Родители!
— Надо им все рассказать! Все по порядку!
Мы с Коулом выбежали из спальни, протиснувшись в дверь одновременно, и понеслись по коридору.
Из кухни слышался мамин голос. Спускаясь по лестнице, мы начали громко ее звать.
Мама! Нам… куд-кудах… нужна помощь! — кричала я. — Ванесса… ко-ко-ко… и вправду колдунья!
Она превратила нас в цыплят! — подхватил Коул, когда мы влетели в кухню. — У нас растут перья!
Честное слово, — подтвердила я. — Помоги нам! Мы с Коулом превращаемся в цыплят!
Отлично, — спокойно произнесла мама. — Сегодня мне как раз понадобятся еще два цыпленка для барбекю.
