Феодора отстранила Велисария и его опрометчивых коллег от занимаемых должностей и велела провести расследование. Она занялась этим делом в одиночку, отправив Юстиниана за город, где он медленно поправлялся. Феодора не обошла обычные в таких случаях процедуры. Имущество «виновного» было конфисковано, его лишили всех полномочий и отняли право иметь личную гвардию. Великий человек стал никем. Как пишет Прокопий, Велисарий ходил по городу «как простой человек, почти в одиночестве, вечно погруженный в думы, угрюмый и страшащийся коварной смерти».
Неужели Велисарий подвергся столь жестокому наказанию только из-за нескольких необдуманных слов? Феодора давно хотела избавиться от влиятельного полководца, но у нее не было повода. Но если верить Прокопию, была еще одна причина, подтолкнувшая императрицу к подобным действиям. У Велисария была жена по имени Антонина, и он очень любил ее. Но она изменяла ему с неким Феодосием. Обманутому мужу сообщили об этом, тот взял в плен юношу и заключил в далекую, никому не известную тюрьму. Но Феодора крепко дружила с Антониной и ради подруги разыскала и освободила пленника. Красавца Феодосия привезли во дворец, и императрица велела позвать Антонину.
«О, дражайшая патрицианка, — сказала Феодора, — вчера в мои руки попала жемчужина, подобно которой никто никогда не видел. Если же ты желаешь, я не откажу тебе в этом зрелище и дам тебе ею полюбоваться».
При виде любовника «Счастье до такой степени переполнило Антонину, что вначале она замерла, открыв рот. Затем она призналась, что та [Феодора] оказала ей огромную милость и принялась называть ее своей спасительницей, благодетельницей и истинной владычицей».
Феодора победила. Она решила простить Велисарию его мятежные речи, но не из справедливости, а ради своей подруги Антонины. Императрица велела полководцу, который несмотря ни на что очень любил жену, возобновить супружескую жизнь.
Была у царицы еще одна причина радоваться. Юстиниан болел и потому не мог вмешаться в интригу. И Феодора решила поквитаться с опрометчивым генералом. Она снова, в интересах своей верной Антонины, помирила ее с мужем. Так она вернула Велисария жене и заставила могучего военачальника не просто стать уступчивее, а вдобавок чувствовать благодарность за то, что его простили.
Жажда власти горела в Феодоре на протяжении всей ее долгой жизни. Не обладая верховными полномочиями, она добивалась своего интригами — например, подстроив опалу Иоанну Каппадокийскому, а затем Велисарию. Оба они представляли угрозу для императрицы: уменьшали ее влияние на Юстиниана и побуждали довольствоваться чисто представительской ролью. Феодора боялась, что они слишком сблизятся с императором. Например, в военачальнике Германе, приходившемся родней басилевсу, она разглядела возможного преемника и поспешила избавиться от него. Ничто не должно было мешать ее участию в государственных делах или стоять между ней и Юстинианом.
Некоторых своих врагов Феодора покарала очень сурово. Говорят, что она устроила во дворце «тайные комнаты», и объекты ее ненависти, если не умирали, могли гнить там годами, позабытые всеми.
Одних Феодора губила, а других, своих фаворитов, возвышала: например, менялу Петра Варсима (он стал кем-то вроде министра финансов, должность его называлась «глава сокровищниц») или полководца Нарсеса, армянина по происхождению, воевавшего в Александрии и Италии. Желая поставить на все имперские должности верных людей, Феодора советовала выбирать на епископские посты тех церковнослужителей, что были ей преданы. Хотя по ее мнению, религиозные дела не составляли прерогативу басилевса, несмотря на то что он считался «наместником Бога на земле».
Опека еретиков
В Константинополе было принято, что император имеет право вмешиваться в жизнь церкви и влиять на ее решения[19]. Басилевс, являлся посредником между Богом и людьми и играл ключевую роль в религиозных структурах. Юстиниан, по всей видимости, отличался пылкой верой: по приказу императора возводились многочисленные церкви, их сверху до низу заполняли драгоценные реликвии, до глубокой старости он совершал паломничества и поклонялся святыням. Юстиниан был набожен не только внешне; его вера сочеталась с глубокими познаниями в религиозных тонкостях. Всю жизнь он, как говорил кардинал Даниэлу, был «неисправимым богословом».
Более ста лет христианство являлось государственной религией империи, и церковь занимала привилегированное положение. В обществе господствовала «православная» вера; ее последователи без колебаний расправлялись с «еретиками», сторонниками запрещенных маргинальных религиозных течений, которые подвергались преследованию. И те, и другие не раз были осуждаемы вселенскими соборами и восточными патриархами[20], решения которых утверждал император. Арианство, «где Иисус играл роль второстепенного божества»[21], которое приняли многие варварские цари, было раскритиковано на Никейском (325 г.), а затем на Константинопольском (381 г.) соборах. После 536 г. Юстиниан искоренял распространение этой антитринитарной доктрины в завоеванных провинциях Африки и Италии, где она имела распространение.
Куда большую опасность представляло для церкви монофизитство. У него было множество последователей, в некоторых областях империи составлявших большинство населения, и они были готовы рьяно защищать свои убеждения. В отличие от арианства, это учение говорило о превосходстве божественной природы Христа над его человеческой сущностью. В 451 г. Халкидонский собор объявил монофизитство ересью, но при этом оно составляло серьезную конкуренцию ортодоксальной церкви. С ним, к большому удовольствию Рима, боролся предшественник Юстиниана. Из-за монофизитства произошел раскол среди восточных епископов и монахов; его последователи, спасаясь от преследований, бежали в Египет.
Через четыре года после восхождения на трон в 531 г. Юстиниан смягчил репрессии против еретиков и позволил священнослужителям вернуться из изгнания в свои приходы. Император всегда старался действовать сообразно обстоятельствам, но также прислушивался к жене. До свадьбы Феодора помогала монофизитам. А став императрицей, начала оказывать им протекцию. Однажды Феодора приняла во дворце как минимум пятьсот монахов, прибывших из Месопотамии, и разместила их в монастыре. После восстания Ника на одном из совещаний завели речь о сближении православного христианства (в трактовке Халкидонского собора) и учения монофизитов. Хотя дело закончилось ничем, император, в отличие от остальных, остался при своем мнении и выражал готовность заключить соглашение: казалось, сейчас подходящее время для компромиссов. Феодора заняла противоположную позицию, не желая договариваться ни при каких условиях: ей нравились более решительные монофизиты, и она хотела, с помощью своего положения, помочь им стать господствующей религией. Тут супруги разошлись во взглядах. Соперничающие религиозные учения вызвали раскол в царской семье.
