То есть не представляла этого, пока не появился Себастьян Грей. Их помолвка привлекла весь Чикаго, словно новый голливудский фильм с пышными бальными платьями и запряженными лошадьми каретами. Как скучно.
Лоррен радовалась за Глорию, но все же…
Для Глории она всегда была одной-единственной, они абсолютно все делали вместе. Но Глория начала встречаться с Бастианом и стала отказываться от еженедельных походов в кино с Лоррен, которые они неизменно совершали на протяжении многих лет. Глория ссылалась на то, что не может же она «сбежать» с обеда в загородном клубе или недавней встречи с банкирами — коллегами Себастьяна. А потом Глории не разрешили ходить вместе с Лоррен на светские приемы: Себастьяну не нравилось, что там вокруг нее «вечно так и вьются все холостяки». А если Глория понемногу исчезает из ее жизни уже сейчас, что же будет, когда она станет замужней? Лоррен боялась, что останется без лучшей подруги. Совсем одна.
На той неделе, когда состоялась помолвка Глории с Бастианом — как раз перед началом занятий в выпускном классе, — Лоррен коротко подстриглась. Она сделала это первой из всех девочек в их классе, отчаянно стараясь удержать за собой репутацию местной «маленькой вампирши». Не исключено, что Лоррен вполне отдавала себе отчет в последовательности событий: сначала помолвка, а уже потом стрижка, — ну и что из этого? Зато девочкам было о чем поговорить, кроме бриллианта Глории, который стоил целое состояние. Нельзя же, чтобы Глория вечно оставалась в центре внимания, правда?
Но они с Глорией все же были друг дружке как сестры, и Лоррен интуитивно чувствовала: что-то идет не так. Иначе с чего бы Глория так настаивала на короткой стрижке, отлично зная, что Бастиан этого не одобрит? Лоррен прекрасно понимала, что она как лучшая подруга не должна допустить, чтобы Глория сделала короткую стрижку. Но ее второе «я», более склонное ко всяческим проделкам, заставляло ее толкать Глорию на это, просто чтобы посмотреть, что из этого потом получится.
— Ты, Рен, не одна такая смелая, чтобы сделать себе короткую стрижку.
— Справедливее и не скажешь, — согласилась Лоррен, поглаживая подругу по руке. — Но ведь не мне же сегодня вечером сидеть вместе с твоим женихом, мамой и, что немаловажно, с этой твоей чудачкой кузиной.
— У-у-у, не напоминай мне о ней! — простонала Глория, вжимаясь в сиденье.
— О чем это теперь «ухает» наша принцесса? — спросил подошедший к ним Маркус, отряхивая черную простынку и гордо выдвигая вперед только что гладко выбритый подбородок. — Что скажете, молодые леди?
— Прежде всего то, что у тебя тут совершенно гладко, — поддразнила его Глория.
Маркус наклонился, придвигая щеки к ее глазам.
— Ты потрогай, это же надо ощутить.
Глория погладила его щеку тыльной стороной ладони.
— Ой, Маркус, какие у тебя толстенькие щечки! Сладкого надо поменьше есть.
Глядя на это, Лоррен ощутила муки ревности. Почему это у Глории должны быть и Бастиан, и Маркус? Что, одного недостаточно?
— Ты должна сама убедиться, Рен, — сказала Глория, взяла подругу за руку и провела ее пальцами по подбородку Маркуса. — Кожа гладкая, как у младенца, верно?
Нет, правда — такой простой жест, а Лоррен почувствовала себя так, будто вот-вот взорвется. Она прикоснулась к Маркусу! И он это позволил! Ого! Она дотронулась до ямочки на его подбородке — таком мощном, квадратном, — и Маркус, глядя на нее, хлопнул красивыми длинными ресницами. У Лоррен екнуло сердце.
— Ну что? — спросил Маркус.
— Она такая… такая… гладенькая, — пробормотала Лоррен.
— Маркус не может допустить, чтобы его щетина сегодня вечером исколола Алису, — хмыкнула Глория.
Лоррен резко распрямилась.
— Алиса… погоди, Алиса Сток? Эта новенькая, блондинка, которая крутила романы с половиной футбольной команды? А как же Сибилла Квинс?
— Ты с Луны свалилась? Он с Сибиллой уже недели две или три не встречается, — ответила ей Глория.
Маркус пальцем ослабил воротничок.
— Сибилла грозилась, что убьет меня, когда услыхала о Мюриэл Третеуэй.
— Со сколькими же девушками ты встречаешься одновременно? — поинтересовалась Глория.
— Список на танцы у меня забит до предела, — пожал плечами Маркус.
Для Лоррен переварить эти новости было ничуть не легче, чем яичный салат ее матушки. Она и раньше знала, что Маркуса все считают ловеласом, который разбивает девичьи сердца направо и налево, но соперничать со всеми Алисами в мире ей было никак невозможно. В конце концов, она не какая-нибудь вертихвостка и не прыгает из постели в постель. Ее интересовал только лишь один парень — Маркус.
Мысли Рен прервало появление Франсуа, мастера высшего класса, который неспешно, вразвалочку, подошел к ним.
— Ах, mon dieu. — Он поджал губы и издал характерный для французов звук «пфффф». — Dites-moi: што, неграмотность дам так сильно расти? Или вам так нравится не обрашать вниманье на вивеска? Там написано: мужска парикмахерска салон! — И он так дернул Глорию за локон, что она ойкнула.
— Франсуа, вы разве не помните меня? — спросила Лоррен, ероша короткие волосы.
Он подергал свои громадные черные усы.
— Ах, mais oui! — Мастер наклонился и нежно прикоснулся губами к щекам Лоррен. — У вас вид… как это ви називать? А, как самая спелая клубничка!
Лоррен просияла — приятно было получить комплимент в присутствии Маркуса. Она указала на Глорию и пояснила:
— Она пришла сюда, чтобы сделать короткую стрижку.
— И с маленькими кудряшками? — уточнила Глория; губы у нее подрагивали.
Лоррен широко раскрыла глаза от удивления. Сама она сделала обычную стрижку — гладкие прямые волосы.
— А ты уверена?
— А что скажет на это такая важная птица, как Себастьян Грей Третий? — поинтересовался Маркус. — Он всегда производил на меня впечатление короля зануд.
— Вот что, — сказала им Глория, разглядывая в зеркале свои длинные рыжие локоны, — если уж я решила грешить, то почему не грешить по-крупному? Я хочу сказать — смело, без оглядки.
— Смелее, Rouge, давайте делать ваш папа très miserable. — Франсуа накинул на Глорию черную простынку, завязал на шее и повел клиентку в дальний конец парикмахерской.
Лоррен и Маркус остались вдвоем. У нее появилась возможность доказать, что она вполне может занять место Глории, когда та выйдет замуж. Даже лучше: стать для него более важной, чем была когда-нибудь Глория. К тому же она могла открыть свой самый большой секрет — такой большой, что его не знала даже Глория. Сегодня в 11.57 (или в 11.59, если прибавить то время, когда она буквально набросилась на почтальона) Лоррен была зачислена в колледж Барнарда. А тот входит в состав Колумбийского университета. А ведь именно там предстоит учиться Маркусу с будущей осени.
