— Роман! — Помахал человеку рукой Артем и потащил Маргариту за руку к столику. — Мы к тебе!
— Присоединяйтесь, — кивнул человек, поднимаясь им навстречу.
И тут Маргарита замерла, как громом пораженная. Перед ней стоял ее давно потерянный возлюбленный, тот, из-за которого она так страдала, тот, о ком писала в своей грустной книге, тот, которого она считала безвозвратно потерянным. Денис! Нет. Этого просто не может быть! Немного другое лицо, чуть более тонкий нос, слегка измененный разрез глаз, ставших более узкими. И все-таки это был он… И к тому же голос! Этот голос нельзя было перепутать ни с чьим другим, он был его визитной карточкой. Денис всегда шутил, что ему ни за что не удается никого разыграть по телефону, как ни старайся изменить свой глубокий, бархатный, необыкновенный баритон.
Артем не замечал замешательства своей спутницы, а вот «Роман» узнал ее тут же. Хотя как он мог бы ее не узнать? На рукописи черным по белому было написано: «Маргарита Тропинина». И как она теперь должна себя вести? Что говорить? Делать вид, что только что с ним познакомилась? Все эти мысли вспорхнули, как гипотетические бабочки в райском зимнем саду этого клуба, и разлетелись, так что она никак не могла их снова собрать. Кровь бросилась ей в лицо, окрасив побледневшие щеки лихорадочным румянцем.
— Роман, это Маргарита Тропинина, наша подающая большие надежды писательница.
— Потерянная навсегда… — задумчиво протянул он… Ну как же его называть? Роман. Что же, пусть будет так. В конце концов, что значит имя? «Ведь роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», — пришла в голову Маргарите цитата из «Ромео и Джульетты». Очень, надо сказать, кстати. Потому что он не изменил своему пристрастию к аромату «Drakkar» — терпкому, сладко-горькому и невероятно подходящему к его смугловатой коже, темно-каштановым волосам и светло-серым глазам, которые Влад назвал «кусочками льда».
— Вы знакомы? — удивился Артем.
— Нет. Мы незнакомы, — опередила Маргарита Романа и прямо взглянула в льдистые прозрачные глаза.
— Незнакомы, — кивнул он, не отрывая от нее пристального взгляда. — Но если и были когда-то, то теперь самое время начать все заново. Да, Марго?
— И все-таки у меня такое ощущение, что вы встречались! — засмеялся Артем. — От меня, дорогая моя, ничего не утаишь. Признавайся. Для тебя это не первая встреча?
— Артем, — отрезала она, — мы здесь вовсе не для того, чтобы копаться в прошлом, если бы даже оно и было. Но его нет. Есть только этот день, этот вечер. И все.
— Да? — приподнял четко очерченные соболиные брови Роман.
— Да. Именно так. Я выплеснула все свое прошлое на страницы книги. Так посоветовал, если честно, мой психоаналитик. Два года назад. У меня были большие проблемы. Но… Теперь их нет. Как нет человека, бывшего всему виной.
— Какая грустная история, — пожал плечами Роман и наполнил рюмки «Хеннесси». — Я ее прочитал, разумеется. Я даже предположить не мог такой силы чувств.
— Вы как-то странно беседуете, — сказал Артем, взяв бокал с коньяком и протягивая Маргарите другой. — У меня такое впечатление, что я пытаюсь вникнуть в самую суть вашего разговора, но у меня ничего не получается.
— Не обращай внимания, — бросила Маргарита и пригубила коньяк. Она достала из своей крошечной сумочки пачку сигарет, и Роман с готовностью поднес ей зажигалку.
— А вы, оказывается, курите?
— Начала курить. Пару лет назад. И никак не могу теперь от этой пагубной привычки избавиться.
— Вот-вот, — встрял Артем, — я ее все время ругаю.
— Ты известный приверженец здорового образа жизни, Тема, и как это у тебя получается? Вот со мной все сложнее. И курю я больше пачки в день, — он кивнул на крепкий «Житан», — понимаю, что глупо, но остановиться не могу. Хотя на море всегда курю меньше. Там комфортно, и это «успокоительное» средство не требуется. — Он посмотрел на Маргариту и улыбнулся, но она молчала и не спешила улыбаться в ответ. В ней бушевала буря эмоций, и она боялась, что вся эта гамма чувств отразится на ее лице. Она никогда не могла так, как он, владеть мимикой. Вот и теперь она не могла определить, что именно он ощущает? Его лицо сохраняло вежливую, приличествующую случаю маску, но все-таки его глаза стали не такими холодными, будто бы даже немного потемнели.
— И что же вас заставило бросить ваш замечательный Крит и вернуться?
— Дела. У меня много незаконченных дел, — сказал он, и Марго отметила двусмысленность его слов.
— Вы купили издательство. Если не секрет, зачем?
— Это сложный бизнес. И интересный. А я люблю все сложное и интересное.
В воздухе повисло молчание, и Артем, вдруг вспомнив о том, что ему нужно встретиться с продюсером фильма, который ставят по роману Граниной, извинился и умчался, доверив Марго Бродскому. Она хотела попрощаться и уйти, но Роман схватил ее за руку:
— Не торопись, девочка. Ты ведь всегда торопишься? Да? И с выводами в том числе.
— О чем нам говорить? — вскинулась она. — Роман! Так тебя теперь зовут? И к чему этот дурацкий маскарад? К чему эта игра?
— Скажи, Марго, ты считаешь меня подлецом или дураком?
— Даже и не знаю, что ответить, — вздохнула она. — Не хочу тебя обижать, хотя ты меня просто убил!
— Я даже представить себе не мог, как ты переживаешь, пока не прочитал твою книгу. Знаешь, ты всегда представлялась мне просто избалованной девочкой, маминой и папиной дочкой, решившей просто немного развлечься с парнем, который представлялся тебе романтическим героем. Такова уж моя профессия. И именно она привела меня к этому исчезновению. Я, если честно, даже не знал, вернусь ли я сюда вообще. И мне было… Прости, Марго, мне было не до избалованных дочек.
— Значит, ты так меня воспринимал?! — вспыхнула она. — Господи! Какая же я была наивная дурочка!
— Наивная, да. Но не спеши меня обвинять. Я хочу быть с тобой откровенным. Ты же не знаешь…
— Что я должна знать? Что? И чего такого я не знаю? Ты просто исчез. И никто, понимаешь, никто не знал, что с тобой, где ты? Жив ли ты вообще? И вот ты являешься. С другим именем. Изменившийся, совсем другой!
— Так было нужно. Так сложились обстоятельства. Я изменился, это правда, и ты изменилась. Ты выглядишь просто потрясающе, слов нет. И еще я понял, сколько в тебе глубины, о которой я даже не подозревал, играя в свои взрослые мужские игры, которые оказались куда опаснее, чем я мог предположить. Прости меня, Марго, прости.
Он склонил голову и взял ее руку в свою. Его губы коснулись ее запястья, а потом он раскрыл и стал целовать ее ладонь. Она хотела вырвать руку, но вдруг обессилела. Его колено коснулось ее бедра, и Марго вздрогнула. Она почувствовала, что вновь, как когда-то, тает от его прикосновений. Черт! Черт! Черт! Куда же девался Артем? Она готова была вцепиться в него, как в спасательный круг.
