— Нет, память у тебя хорошая.
Он порылся в карманах, отыскал упаковку презервативов и с серьезным видом вручил сестре.
— Нина, ты, конечно, хорошая девочка, но… всякие могут возникнуть обстоятельства…
— Ник, я все поняла, — улыбнулась она, беря упаковку и быстро пряча в сумочку. — Не волнуйся.
Ник снова оглядел сестру и в который раз подумал о том, какая она юная, привлекательная, свежая, очень похожая на их мать в молодости. Неудивительно, что много лет назад их отец-ирландец без памяти влюбился в юную Розмари и продолжал пылко любить ее до самой смерти.
— Будь осторожна, Нина, — повторил Ник. — Будь осторожна.
— Ладно, я побежала! А то Бобби меня уже заждался. — Она поцеловала брата и направилась к двери.
— Передай своему панку, что если он позволит себе хотя бы французский поцелуй, то я снова загребу его в полицию! — крикнул Ник вслед удаляющейся сестре. — Я ему такое устрою…
Никто никогда бы не догадался, что велосипедист в красно-зеленой униформе разносчика пиццы, едущий по Пятой авеню, — расчетливый, хладнокровный убийца. Вот если только кто-нибудь пристально посмотрел бы ему в лицо и встретился с ним взглядом… Лицо его было предельно сосредоточенным, в глазах полыхали злые огоньки, не оставляющие ни малейшего сомнения в том, что этот человек мнит себя хозяином Вселенной, имеющим безусловное право распоряжаться людскими судьбами.
Он уже все для себя давно решил, наметил цель, тщательно и детально продумал свой дьявольский план. Кого, где, когда и как… Разработка плана всегда особенно хорошо ему удавалась и доставляла истинное удовольствие. Правда, порой одолевали сомнения и он с тревогой думал, не возникнут ли на сей раз какие-нибудь непредвиденные обстоятельства или случайные досадные промахи. А если он не сумеет довести намеченное дело до конца — очередное звено в длинной цепи, которое необходимо замкнуть для выполнения его жизненного предназначения? Его схватят, застрелят, погубят… Но размышлять об этом было невыносимо тяжело, и убийца утешал себя тем, что до сих пор ему все удавалось. Еще бы, ведь не каждый обладает мужеством отнимать человеческие жизни, распоряжаться ими по собственному усмотрению! А он этим качеством владел в полной мере.
Убийца ставил перед собой подобную грандиозную цель не впервые и в будущем не собирался лишать себя привилегии, дающейся лишь существам высшего порядка: казнить или миловать. Убийца взглянул на часы: до осуществления намеченного плана осталось десять минут. Он управлял велосипедом неуверенно, даже неуклюже, и этот штрих явно указывал на то, что доставка пиццы — не его основная профессия. Тем не менее он упорно двигался вперед по Сорок девятой улице, лавируя между машинами и стараясь объезжать глубокие лужи, образовавшиеся после обильного дождя. Его велосипед вилял, один раз даже заехал на часть дороги, предназначенную для такси; водитель поравнявшейся с ним машины возмущенно засигналил, но убийца махнул рукой. Мол, все нормально, приятель.
Он направлялся к кварталам, расположенным в верхней части города, где проживала намеченная им жертва. Убийца думал об оружии, приятно оттягивающем карман, мысленно ощупывал его, трогал, сжимал. Все в порядке, он прекрасно выполнит намеченный план.
Он подъехал к старому каменному дому, слез с велосипеда и привязал его цепью к металлическим перилам. Взглянул на окно третьего этажа: свет неяркий, приглушенный, зеленоватого оттенка. Ясно, хозяин смотрит телевизор. Эта простая догадка заставила убийцу улыбнуться. Впервые за сегодняшний, уже заканчивающийся день.
Любопытно, что он там смотрит? Уж не знаменитое ли шоу? Несомненно, именно это шоу. Тонкая ледяная усмешка тронула губы убийцы. Нет, правда смешно. Ирония судьбы: человек, которому вот-вот суждено умереть, смотрит шоу, где…
Убийца достал из большой черной сумки, привязанной к багажнику велосипеда, плоскую квадратную коробку с пиццей, поднялся по ступеням и остановился у переговорного устройства. Рука в черной тонкой кожаной перчатке потянулась к кнопке.
— Что вам угодно? — раздался из переговорного устройства недовольный хрипловатый мужской голос.
— Я принес ваш заказ. Большая пицца с колбасой и специями.
— Вы ошиблись, я не заказывал пиццу!
— Номер вашей квартиры 369?
— Да.
— Значит, я не ошибся. Пицца заказана именно в вашу квартиру, все оплачено, включая доставку, но если вы отказываетесь…
— Заплачено? — хрипло переспросил мужчина.
— Да, вот квитанция, в ней все указано, но если вы…
— Поднимайтесь.
Убийца вошел в подъезд, придерживая правой рукой коробку с пиццей, лежащую у него на плече, другая скользнула в карман форменной куртки и нащупала орудие убийства, которое он выбрал для сегодняшней жертвы. Цепкие гибкие пальцы крепко обхватили оружие, и убийца, прислушиваясь к собственным ощущениям, с удивлением отметил, что абсолютно спокоен. Он собран, руки не дрожат, голова ясная, мысли не путаются. А впрочем, ничего удивительного: практика — великая вещь!
Он снова взглянул на часы.
«Тебе осталось жить на этом свете две с половиной минуты, — мысленно обратился он к мужчине, живущему в квартире на верхнем этаже. — Всего две с половиной минуты. Отсчитывай и жди конца».
Глава 3
— Я рада, что ты заменил своей младшей сестре отца, Ник, — сказала Розмари О'Коннор, с усталым видом ложась на кровать и тяжело вздыхая.
Ник поднял подушку, вышитую матерью и украшенную ирландскими кружевами, сплетенными еще бабушкой О'Коннор, взбил и подложил под ноги Розмари. Пододвинул к кровати старое кресло с высокой спинкой, сел и взял руки матери в свои. Кожа на руках Розмари была истонченная, хрупкая, покрытая возрастными пигментными пятнами.
«Скольким же людям: членам семьи, покупателям, друзьям, соседям и бездомным бродягам — она готовила еду?» — подумал Ник.
У Розмари О'Коннор были такие же, как у Нины, карие глаза с густыми черными ресницами и пышные вьющиеся волосы. Через два месяца ей должно было исполниться шестьдесят, но ее яркая внешность в сочетании с душевной щедростью неизменно привлекала внимание людей и в том числе восхищенные мужские взгляды. Как они смотрели на Розмари, когда она спускалась вниз, в помещение магазина, и сама обслуживала покупателей!
— Я слышала отрывки вашего разговора с Ниной, — тихо промолвила Розмари, закрывая глаза.
Ник мгновенно вспомнил, как предостерегал сестру от множества неприятностей, вручая ей упаковку презервативов… Господи, значит, Розмари слышала! Он машинально взглянул на висевшее на стене, над спинкой кровати, распятие.
— Ну, видишь ли…
— Ник, я все понимаю, — приоткрыв глаза, улыбнулась Розмари. — Я знаю, вы с Ниной взрослые люди, но все равно за вас обоих переживаю. Как жаль, что ваш отец так рано ушел из жизни и не увидел, какими замечательными стали его сын и дочь!
