ГЛАВА ПЕРВАЯ
Подошвы зеркально начищенных туфель Хита Саксона гулко отстукивали по полированным плитам пола «Винодельческого хозяйства Саксонов». Он ожидал, что будет встречен с фанфарами, тогда как на деле натолкнулся на будничную конторскую круговерть и снующих служащих, даже не замечавших его, несмотря на то, что вернулся потомственный винодел прославленных винокурен, расположенных на восточном побережье страны: А ведь не каждый день блудный сын возвращается в родной чертог, разочарованно рассудил Хит и остановился.
Конечно, ему регулярно приходилось бывать где-то поблизости. Каждый четверг ужинал неподалеку, да и жил всего в нескольких милях от штаб-квартиры.
Предстояло преодолеть в большей степени дистанцию моральную, нежели территориальную. Эмоциональные сложности адаптации не следовало исключать. Память еще свежа о том злополучном моменте, когда, свирепо поругавшись с отцом, он хлопнул дверью, объявив во всеуслышание, что близко не подойдет ни к самим винодельням, ни к зданию правления.
Хит отдавал всего себя купажированию вин, для достижения наилучшего результата используя исключительный вкус и обширные знания сомелье. Как всякий абсолютист Хит был категорически непримирим, отстаивая свои методы улучшения качества, что становилось причиной многих конфликтов. И чтобы окончательно не испортить отношения с семьей, он благоразумно решил отстраниться, отделить профессию от уз крови.
— Хит!
Эми… Он определил это по характерному мягкому звучанию голоса прежде, чем увидел ее саму.
Розовый перламутр губ, сложенных в застенчивую улыбку, окаймлял жемчужное мерцание ровных зубов. Шоколадного оттенка волосы, гладко заведенные за аккуратные ушки с миниатюрными золотыми серьгами, приоткрывали длинную шею девушки. Коньячного цвета глаза под густыми ресницами казались в рассеянном освещении коридора золотистыми, как и загорелая кожа лица с легким дневным макияжем. Выражение этих глаз и прежде неизменно озадачивало Хита. Робкий взгляд пугливой школьницы. Не рассчитанный на соответствующий эффект, а совершенно естественный взгляд невинности. Безупречной белизны батистовая блузка с закругленным воротом и простая прямая юбка из темно-синего бостона. Сдержанно и в высшей степени благородно.
Встреча с Эми Райт заставила Хита разволноваться. С этой встречей он бы повременил, будь на то его воля. Случилось в недавнем прошлом между ними нечто такое, о чем разумнее было не вспоминать ни ему, ни ей. Но Хит, не показывая вида, ответил:
— Здравствуй, Эми. Не ожидал тебя увидеть здесь сегодня.
— Таин сказался больным. Я вышла ему на замену, — тотчас объяснилась она.
— Что с ним? — поддержал отстраненный разговор Хит.
— Сказал, что горло… Отлежится денек, завтра выйдет. Дольше он и сам без винного погребка не проживет, — пошутила девушка. — С самого утра звонил раз сто, справлялся насчет условий выдерживания и ферментации, завалил меня рекомендациями. Очень беспокоится.
— Похоже, в нашем деле только фанатики, — отозвался босс. — Надеюсь, до завтра он поправится. Ну, раз Тайна сегодня нет, я хотел бы поговорить с Джимом, — сказал Хит, оглядевшись.
— Рада была поприветствовать тебя, — приготовилась ретироваться Эми, полагая его ремарку за конец беседы.
Хит любезно покивал ей в ответ. А ведь в недалеком прошлом их отношения были гораздо менее формальными.
У Хита в планах не значилось демонстрировать Эми пренебрежение, но всегда есть риск обидеть человека, если отношения с ним теряют былую непосредственность.
Повернувшись к Хиту спиной, Эми уже не могла помешать ему поддаться банальному мужскому сластолюбию, желанию понаблюдать, как двигаются женские бедра под плотной тканью облегающей юбки. Когда она удалилась, Хит зашагал вниз, туда, где на огромных площадях, в особых условиях, протекала винификация драгоценной влаги в чанах и дубовых бочках, сообщающих их винам столь ценимый ванильный и кедровый привкус. А крайне дотошные знатоки распознают еще и вкусовые намеки пряностей, табака и кофе.
Распахнув тяжелые двустворчатые двери, Хит вошел в погреб и внимательно огляделся. Дубовые бочки издавали узнаваемые ароматы. Все в точности, как было в последнее его посещение. Есть ли смысл менять то, что исправно функционирует? Современное техническое оснащение подвалов, атрибуты системы контроля не умаляли своеобразия и колорита винного погребка.
Хит вдохнул полной грудью, полагая, что холодный воздух подполья вытравит из нутра неловкое послевкусие, оставшееся от встречи с Эми Райт, однако этого не случилось. С тех пор как он водворился в виноградники обанкротившегося Ральфа Райта, который приходился Эми отцом, все, чего Хит желал, это как можно реже с ней пересекаться. Раньше соседствующие семьи были надежно разделены грядой холмов, которая и в шутку и всерьез звалась «разломом». По одну сторону от хребта лежали владения Саксонов, по другую — «Благодатная долина», она-то и принадлежала до поры семье Эми Райт.
Как часто случается, желание помочь не находит благодарного отклика у бедствующих. Хит хотел не дать Эми и ее отцу потерять их самое большое сокровище, но его деловое предложение было приравнено к оскорблению. Хит получил отказ. А его соседи еще некоторое время гордо балансировали на грани, прежде чем стали барахтаться. В конце концов, Ральф очутился в долговом капкане. Расчет на фантастический урожай и особый успех его купажей не оправдывал себя. Добрые вина зреют годы, прежде чем позволят насладиться вкусом успеха, а долги следует выплачивать регулярно.
Филипп Саксон, отец Хита, в отличие от сына миндальничать с соседом-идеалистом не собирался. Он не мог равнодушно взирать на то, как в целом перспективное хозяйство приходит в запустение. На правах основного кредитора он взял бразды правления виноградниками и винокуренным заводом «Благодатной долины» в свои руки.
К тому времени все понимали, что иного выхода нет. И все-таки это больше походило на захват. Никто не верил в рыцарские намерения. Равно как и Хит, которому все сложнее становилось сотрудничать как с отцом, так и с Эми. Тогда он принял решение выкупить «Благодатную долину» в свою безраздельную собственность за сумму, от которой никто бы не отказался. Большая часть долгов была покрыта за счет средств от сделки. Но такой поступок обеими семьями был воспринят как демарш, тем более что Хит никогда не отличался стремлением открыто разъяснять свои намерения. Он просто делал то, что считал нужным. К тому же это соответствовало его намерению начать автономную от отца жизнедеятельность.
Он сам позволил образовавшейся в отношениях трещине разрастись до размеров бездны. Теперь, вновь оказавшись в «Винодельческом хозяйстве Саксонов» и повстречав Эмй, Хит вряд ли сознавал, как такое стало возможным. Но в тот момент захлестывавших эмоций он с таким же недоумением не понимал, как сможет оставаться в одних стенах с человеком, подмявшим под себя дело всей жизни своего доброго соседа. Хит не ссорился, не бранился. Он просто, как всегда, в категорической форме продемонстрировал свое несогласие тем, что звучно хлопнул дверью и ушел.
