– Я все сделаю за полчаса, – пообещала Кристал.
– Я тоже, – пританцовывала рядом Джессика, – пожалуйста, давайте пожарим сосиски. Мама никогда не готовит во дворе. Она говорит, что от этого слишком много грязи.
– Если вы все сделаете, то, может быть, ваша мама разрешит нам продолжить играть с мыльными пузырями. Я проверю, как вы справились, через полчаса. – Он посмотрел на часы. – Время пошло.
Ответом были смех и хлопающие двери, дети сорвались с места. Когда тишина во дворе стала попросту неприличной, Деннис заговорил, засунув руки в карманы шорт:
– Простите за бардак, воду и все прочее… дети слонялись без дела и жаловались на жару и скуку, вот я и подумал…
– Вам вовсе не обязательно готовить, – проговорила она, – я сама могу сделать для них барбекю, когда у меня будет больше времени.
Ее голодный взгляд в сторону решетки для гриля положил конец его сомнениям.
– Конечно, я не обязан для вас готовить, но, поверьте, ужинать с Сорванцом не слишком приятно. Он совершенно не умеет вести себя за столом.
– Напрасно вы думаете, что у них хорошие манеры. Но, если вы хотите, я буду очень признательна за этот ужин.
Натали развесила белье и прошла через холл в комнату Кайла.
– Привет, чемпион, мы решили приготовить ужин на свежем воздухе. Нет желания присоединиться?
– А он тоже будет там? – спросил мальчик, отрывая взгляд от комиксов. – Он и так весь день шныряет туда-сюда по двору, из дому не выйдешь.
– Да, – ответила мать, – мистер Фишер будет готовить. – Она сдвинула на край кровати груду белья и присела рядом с сыном. – Почему он тебе так не нравится? Ты же знаешь, он не раскрыл вашу ужасную тайну, слово скаута.
– Да? И как долго он будет держать язык за зубами? До тех пор пока ты не поднимешь аренду? – Кайл отложил книгу. – Мне просто не нравится, что завуч ходит каждый день по моему двору. Это все равно что отбывать пожизненное заключение в школе.
– Дорогуша, ну что ты говоришь?
Она протянула руку и потрепала его по голове, взъерошив волосы. Натали удивилась, что он не отдернул голову. В последнее время сын редко позволял такие нежности. Он слишком быстро вырос. А ведь, казалось, еще вчера носил ползунки и сосал палец.
– И почему все взрослые говорят, какой он хороший. – Кайл поджал губы и потер нос ладонью.
Натали взяла комикс. На обложке красовался сумасшедший ученый.
– Сынок, ты читаешь всякую ерунду. – Она пошла на кухню. – Придется есть из одноразовых тарелок.
Натали включила радио. Ритмы рока наполнили комнату, и она запела вместе с певцом, держа в руках банку с колой вместо микрофона.
Хриплый баритон повторил последнюю строчку песни у нее над ухом. Она резко обернулась, пролив колу на руку. В двух шагах стоял Деннис, самодовольно улыбаясь. В одной руке у него была полная сумка зелени, в другой – упаковка баночного пива.
Она вынуждена была податься вперед, чтобы он услышал ее.
– Что? – спросила она.
Он покачал головой, давая понять, что не слышит ее, и сказал:
– Я начинаю жарить.
Чувствуя, как тепло его дыхания бросило ее в жар, она подумала, что если так пойдет дальше, то ее братцу придется искать жилье для них обоих и никакая пожарная команда не поможет. Он наклонился, чтобы добавить еще что-то, и она почувствовала, как мурашки поползли по спине, а на лбу выступил холодный пот.
Его щека прикоснулась к ее щеке, и нежная кожа Натали покраснела от его щетины. Он поставил сумку в угол и вышел из кухни.
Вошел Кайл и убавил громкость.
– У тебя же барабанные перепонки лопнут. – Он взял со стола яблоко и, откусив, посмотрел на мать. – Ты чего, мам? Кристал выглядит так же, когда звонит своему Брайану.
Эти слова сына вернули ее с небес на землю. Боже, она действительно сошла с ума.
– Я просто наслаждаюсь вечером. Для меня, между прочим, тоже школа закончилась.
Кайл подошел ближе к матери.
– Может, у тебя жар?
– Лучше выпей колы, найди мешок с углем и отнеси его мистеру Фишеру.
– Ладно. – Радостная улыбка сошла с его лица.
Натали осталась одна. Такого с ней не случалось очень давно, с колледжа, где она по уши влюбилась в Боба Реддинга, самого красивого парня на курсе. Она не может позволить никому снова разбить ее сердце.
Натали подняла голову и взглянула в окно. Деннис выливал из бутылочки жидкость для поджигания угля.
Нож в руках Натали замер. У нее три чудесных, хоть иногда и трудных ребенка. Но ведь в один прекрасный день они разъедутся со своими семьями по своим домам, и с кем тогда она останется? Часто, лежа по ночам без сна, она мечтала, чтобы рядом был кто-то, с кем можно было делить печали и радости. Натали старалась заглушить в себе этот голос. Но она чувствовала, что ей чего-то не хватает. Окруженная детьми, она получала любовь и нежность, но внутренний голос все чаще говорил ей, что этого недостаточно.
Она кинула кое-как порезанные овощи в миску и в последний раз взглянула в окно, прежде чем приступить к заправке салата. Деннис пристально смотрел на дом, потом встретился с ней взглядом.
Кондиционер, жужжащий над головой, внезапно выпустил струю холодного воздуха ей в лицо, что было как нельзя кстати. Этот безумец даже не подозревает, что делает с ней. Деннис отсалютовал початой банкой пива.
Через несколько минут Натали приготовила поднос с гамбургерами и сосисками для барбекю. Она уже вполне владела собой.
Вряд ли Деннису нужна женщина с детьми. Во всяком случае, не тогда, когда он не знает, как разобраться с собственным чадом.
Выйдя на улицу, Натали чуть не налетела на корзину с надувными шариками. Они были разных цветов и форм.
На нее нахлынули воспоминания. Когда-то она играла в бейсбол и обычно стояла на третьей базе. В ее задачу входила передача мяча по длинной высокой траектории на первую базу. Тело само отреагировало. Она сжала шарик, подобрала одну ногу, размахнулась и, отведя назад руку, бросила надувной шарик вперед. Но тот не нашел лучше цели, чем Деннис, который в этот момент обернулся к Натали.
Удивление промелькнуло на его лице, затем он картинно схватился за сердце.
– Ах, как вы могли так поступить со мной? – прокашлял он и, задыхаясь, упал на колени, словно раненый рыцарь. – Я… умираю… – Когда детский смех заглушил его стенания, он открыл один глаз и дико посмотрел на них.
Сотрясаясь, словно в предсмертных судорогах, он рухнул спиной на траву. Дернулся пару раз, затем застыл, сложив руки на груди, словно египетская мумия.
Смех постепенно перешел в истерику. Даже Кайл хихикал, прикрыв рот рукой.
