Так они и ласкали друг друга. Сколько часов это продолжалось, никто из них не мог сказать. Но и без физического проникновения они овладели и телом друг друга, и душой. Им казалось, что это навсегда.
* * *
Друзья устроили ему проводы, мальчишник. Владимир не мог отказаться, но ему так хотелось быть с Галиной в тот вечер. Только с ней.
Правда, настоящий мальчишник не удался. Ребята пришли с подругами. Галю он позвать не решился, посчитав, что это не ее круг общения. А зря, но понял это Володя уже слишком поздно.
Борис привел вообще двух девушек, одной из которых оказалась Раиса. Она выглядела шикарно. В короткой юбке, на каблуках. Глубокое декольте открывало пышную грудь. Волосы спадали на плечи. Макияж — яркий, вызывающий. Что ни говори, а Рая — красивая девушка. Впрочем, она и сама это знала.
Владимир решил не напиваться, контролируя себя. Ему удавалось это недолго. Начались приставания в стиле: «Ты, меня уважаешь? Давай выпьем за мужскую дружбу! За десантные войска! За Родину». И все в том же духе. Так и напились. Потом включили музыку, стали танцевать. Раиса не осталась в стороне. Она двигалась, словно стриптизерша, извиваясь всем телом. Ее движения были откровенны, возбуждающи. Она подошла к Владимиру и пригласила его на танец. Он с трудом поднялся. Боже, когда он только успел так надраться?
Раиса крепко прижалась к нему своим разгоряченным телом. Он чувствовал ее дыхание, ее жар. Она обнимала, манила, ласкала Володю. Он не помнил, как оказался в другой комнате на кровати. Рая раздевала его. Ему казалось, что это происходит не с ним. Он несколько раз пытался подняться. Но Раиса была уже обнаженной, прекрасной, как богиня.
Она быстро раздела его, своими опытными руками. Легла на него сверху, прижалась губами к его губам. И он поддался желанию. Володя уже хотел ее. Даже не он, а его тело. Но разве могло это служить оправданием? Но он был молодым мужчиной, причем изрядно пьяным. Разве это не может служить хоть небольшим оправданием? Он не помнил, кого видел, кого представлял. Может, Галину, может, Раису, может, никого. В голове шумело. Он не знал, получилось ли у него что-то в таком состоянии. Помнил только, что Раиса все делала сама. Она скользила губами по его шее, спускаясь все ниже и ниже. Ее губы и руки были опытны. Она ласкала языком его пупок, затем спустилась ниже. Алкоголь и молодость помогали ей. Потом она села на него верхом и ввела в себя его возбужденную плоть. Он не мог контролировать ничего в этом процессе. Владимир помнил, как она прыгала на нем, кричала от страсти, как вздымалась ее грудь. Она взяла его руки и положила на свою грудь.
А еще Володя помнил ее взгляд. Взгляд был не добрый. Будто она мстила за что-то. Раиса брала его сильно, страстно, но без любви и нежности. И ведь ему это нравилось! Он готов был убить себя за это. Но только не в тот момент, а гораздо позже.
Всегда Владимир брал женщин, а сейчас женщина брала его. Словно какая-то ведьма, колдунья. Ее черные волосы падали ему на лицо. Ее плоть затягивала, и не было спасения…
Утром наступило похмелье и понимание того, что произошло. Раиса уже ушла, оставив свой запах на его теле. На душе было мерзко и гадко. Он предал ту, которую действительно любил, ту, с которой и не был еще по-настоящему. Володя долго мылся в душе, пытаясь смыть Раису, но ее запах будто въелся в его кожу. В этот день он так и не осмелился пойти к Гале, и даже не позвонил.
Объявился Владимир у Галины только на следующий день.
После прерывистого объятия они прошли в комнату. Владимир пытался что-то сказать, объяснить.
— Галь, я…
— Послушай, давай ты ничего не будешь говорить. У тебя и так вид, как у провинившегося ребенка. К тому же у нас осталось слишком мало времени. Только до завтра. И все.
— Почему «все»?
— Потому что ты уедешь. Что будет потом, никто не знает и предсказать не может, — грустно произнесла Галя, взяла его за руку и подвела к кровати. — Я хочу быть твоей. Твоей по-настоящему. Понимаешь?
— Понимаю. Но ты и так моя, даже без этого.
— Я знаю. Но я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной. — Она провела рукой по его лицу.
Володя прижался к ее руке, поцеловал узкую ладошку. Галина расстегнула пуговки на халате. Под ним она была обнаженная. Володя видел ее такой и раньше. Они часто проводили ночи вместе, но он никак не мог решиться сделать ее женщиной. Были ласки, от которых кружилась голова, от которых пропадало сознание. Но Галя казалась ему еще не готовой. Но сегодня настал именно этот день.
Она отбросила с кровати одеяло, легла на спину и протянула к нему руки. Володя быстро разделся, лег рядом, стал ласкать. Его глаза не могли насмотреться на любимую девушку. Он целовал ее лоб, сжимал ее грудь. Потом накрыл ее своим телом.
— Возьми меня, — прошептала она, крепко сжимая его ягодицы. — Возьми.
Галина изнемогала от желания, от любви к этому человеку. Она хотела раствориться в нем, исчезнуть, стать с ним одним целым.
Володя вошел в нее медленно, нежно. Она изогнулась, застонала, приподняла бедра, помогая ему войти дальше.
Это была самая сумасшедшая ночь в их жизни. Самая лучшая ночь у каждого. И уже после, даже став опытнее, не было ни у кого из них больше таких ощущений с другими партнерами. Не было такого полного слияния и растворения друг в друге.
* * *
И вот через много лет и испытаний они снова вместе. Ему хотелось сжать еще крепче ее в объятиях, не отпускать, ласкать, уносясь с ней в неведомые дали наслаждения. Он желал искупить всю вину сполна. Ему хотелось испить ее боль, оставить в душе любимой женщины только радость и счастье.
— Мне надо так много рассказать тебе, — произнес Владимир. — Давай сядем, нальем вина и поговорим спокойно. Нам некуда больше спешить.
— Если только ты опять не соберешься исчезнуть, — тихо произнесла Галина.
— Нет, не соберусь, я дома. Наконец-то дома. — Владимир взял бутылку вина, открыл, налил по бокалу.
— А о чем говорить? Зачем ворошить прошлое? Или ты думаешь, надо? — с тревогой спросила она.
— Не ворошить, а поговорить. Это прошлое… оно мучило меня, понимаешь? Я пытался забыть и забыться, но не смог.
— Я тоже не смогла. Вернее, почти смогла. Но тут вновь появился ты, и началось все снова.
— Да, но, я думаю, это судьба. Известие о твоей свадьбе меня просто ошарашило. А смерть родителей просто подкосила. Мне не к кому было возвращаться. Понимаешь? Я не стал писать тебе. Я был зол. Я не мог и представить, как ты могла так быстро выйти замуж. После того, что у нас все было… не поговорив со мной, не предупредив. Я был словно чумной. Кидался на всех, дрался, попал в карцер. Со мной разговаривал командир части. Я все ему рассказал. Мне требовалось излить душу, поделиться с кем-нибудь. Через некоторое время мне предложили остаться в Германии, и я с радостью согласился. Но почему же ты сама не писала мне? — Владимир нервно закурил. Он, взрослый мужчина, у которого было множество женщин, видел Галину во сне все эти годы. Постепенно ее образ стирался. Он стал видеть просто женщину с золотыми волосами и черными глазами, одетую в легкий ситцевый халатик, такой, какой тогда был на ней, в тот день. Иногда он пытался глушить боль алкоголем, но помогало ненадолго. Владимир даже пытался влюбляться, но…
