Вскоре взору потрясенной Алены открылся изумительный вид на фантастическую белоснежную виллу, чем-то напоминающую античные виллы в Байи, выходящую фасадом на террасы тропического сада, спускающиеся к пустынному пляжу с золотистым песком, который, казалось, мерцал под беспощадным полуденным солнцем. Навстречу хозяину бросились две холеные борзые, которые выглядели не как простые домашние животные, а как непременная деталь, предусмотренная обуреваемым королевскими амбициями ландшафтным дизайнером. И очень кстати здесь пришелся поистине версальский фонтан, окруженный клумбой с какими-то яркими лиловыми и желтыми цветами. Про непременные кусты роз, поражающих воображение, и говорить не приходилось. Их благоухание распространялось вокруг до того сильно, что у Алены закружилась голова от этого сладковатого аромата, смешанного с запахом моря. Будто бы в воздухе разлили розовое масло, и оно же било высокими серебристыми струями из фонтана, украшенного эротическими фигурами нимф и фавнов, лежащих и стоящих в весьма фривольных позах.
Архитектор, поработавший на Богородского, воссоздал на вилле нечто среднее между эпохой античности и помпезностью позднего барокко. «Значит, и в этом они с Лешкой похожи. Имперский дух не дает покоя, в аристократов не наигрались. Громову наверняка понравился бы этот «жилой корпус Парфенон». Элитное жилье. Ничего не скажешь. Глобально».
В холле ее до глубины души потрясло невиданное украшение. Это было древнее мраморное скульптурное надгробие, установленное на полу, выложенном красноватым камнем, между двух колонн-консолей, на которых красовались несомненно подлинные красно-черные этрусские вазы со сценами какого-то не знакомого, но явно кровавого мифа. Алена подумала, что только извращенная фантазия и дизайнера, и хозяина этого дома могла счесть естественным украшение жилища кладбищенской скульптурой. Просто убойная декоративная деталь! В холле, вернее, в зале с вознесенными к потолку коринфскими колоннами было холодновато и гулко. И удручающе пусто. Как в храме римского города, вырезанного варварами. Где, интересно, остальные телевизионщики? Хотя погода роскошная. Почему бы им не понежиться на пляже?
Охранники внесли ее багаж и дождались горничной. Улыбчивая крошечная китаянка поприветствовала Алену изящным поклоном и кивнула одному из мужчин. Он поднял сумку и чемодан, и вся группа прошествовала к галерее, которая опоясывала виллу. В полукруглых нишах были установлены бюсты, торсы, головы из желтоватого мрамора, и Алена была уверена, что они такие же подлинные, как вазы в холле и надгробие. Об их древности даже неискушенному взгляду сказали бы и оттенок камня, долго пролежавшего в земле, и трещины, и щербинки, и сколы на характерных лицах с пологими лбами, переходившими в прямые носы. Если эти носы вообще имели место.
Комната, в которую поселили Алену, выходила, как и многие другие, на эту галерею, увитую виноградной лозой, на которой бросались в глаза гроздья, запотевшие, словно темное стекло. Помещение было светлым и роскошным — от потолка с фресками, стилизованными под Ватто, до потрясающе мягкой белоснежной шкуры ламы перед массивной кроватью со спинками, украшенными причудливой резьбой. В этом доме царило выставленное напоказ богатство, беззастенчивое и немного безвкусное, но устоять перед волшебной сказкой, которую нашептывал этот дворец, было очень трудно. Если не невозможно, учитывая вкрадчивую притягательность его хозяина.
Пока горничная все с той же легкой улыбкой развешивала в обширном шкафу ее вещи, Алена приняла душ и стала думать, что бы надеть. Остановилась на платье без рукавов, отделанном кружевами «ришелье» «Lanvin», и новеньких сандалиях, которые оказались здесь весьма «в тему». Влажные после душа волосы она небрежно заколола кверху черепаховой заколкой, которую ей подарил Алексей и которая стоила целое состояние. Это был один из самых удачных его подарков, нельзя не признать. Но зачем здесь снова думать о нем? Алена нахмурилась, однако тут же расцвела улыбкой: что было, то прошло. И слава богу! Она взяла плетеную сумку, бросила в нее полотенце и купальник, надела соломенную шляпу с широкими мягкими полями «Sportmax». Ну вот, к полноценной релаксации готова!
— Мадам спустится перед обедом на пляж? — спросила горничная по-русски без малейшего акцента.
— Пожалуй. А вы говорите так чисто!
— Неудивительно. Я родилась в Москве.
— В Москве? Китаянка?
— Я кореянка, — засмеялась она. — Но вы, как все европейцы, разницы не видите.
— Извините, — смутилась почему-то Алена. В этой маленькой женщине чувствовалось достоинство и полное отсутствие холопской услужливости. Она просто делала свою работу. И все.
— Меня зовут Валя. Вот так все просто.
— Валя, скажите, а группа, приехавшая до меня, где?
— Вы имеете в виду телевизионщиков? Их всего трое. Режиссер, оператор и стилист. Они на пляже. О! Отсюда не видно, их скрывает скала, — сказала она, когда Алена сделала шаг к галерее, чтобы посмотреть вниз. — Там отличное место. Вы их найдете, если спуститесь по ступеням. Заблудиться невозможно. Лестница ведет прямо к океану.
— Спасибо. Я так и сделаю. А Андрей Викторович? Он тоже пойдет на пляж?
— Вряд ли. Это вас, скучающих по солнышку, океан так привлекает, а он привык. Но к обеду будет. Да, я должна показать вам столовую…
— Ну что ж, пошли, а потом — на пляж!
Хорошо, что Валя показала ей дорогу, потому что самостоятельно ориентироваться с ходу в этих бесконечных широких лестницах, переходах, балконах и галереях без путеводителя не представлялось возможным. Столовая вполне соответствовала ожиданиям чего-то грандиозного и была огромной, как тронный зал. Одну стену украшали бесконечные стеллажи с богатейшей коллекцией все той же античной керамики, и Алена дала себе слово непременно найти время для более тесного знакомства с уникальными экспонатами. За длинным столом, вокруг которого, как почетный караул, выстроились золоченые стулья, могло усесться не менее сотни гостей. В простенках между широкими окнами стояли римские курильные кресла. «Да… — подумала Алена, — здесь уместнее были бы ложа, потому как свободные граждане великого Рима пировали лежа. В обнимку с прекрасными гетерами. Что-то недодумал господин дизайнер…» Кстати, кушетки все-таки были. Обитые полосатой тканью, они стояли у торцовой стены в количестве пяти штук, а между ними примостились квадратные, раскрашенные традиционным геометрическим римским узором столики. На них располагались металлические и деревянные блюда с обилием фруктов, а на некоторых стояли причудливые бутылки и кувшины, наверняка с вином. Рассматривать чудеса виллы можно было до бесконечности, но Алене не терпелось окунуться в соленую, теплую, пахнущую йодом и водорослями синюю воду океана. И она без сожаления покинула пиршественный зал и легко побежала по вырубленным в камне ступеням на манящий пляж.
— Алена! — раздался густой бас от самой кромки прибоя. Массивная фигура, отделившаяся от яркой компании, состоявшей из двух загорелых мужчин и облаченной в кислотного зеленого цвета купальник и розовый саронг зажарившейся до черноты женщины с выцветшими на солнце, почти белыми волосами, двигалась к Алене.
