— Ванная в твоем распоряжении, — крикнула Ариэль из дверей своей спальни.
Открывая горячую воду, он услышал, как загудел фен. Как хорошо, когда рядом близкий человек. С этой мыслью он подставил голову под горячую струю…
Собравшись, Люк засунул бумажник в задний карман, проверил узел на галстуке. Пока он готовился, его не покидала уверенность, что она не сумеет опередить его, и он оказался прав.
Люк уже чувствовал себя женатым и мог предсказать в ней почти все. За те дни, что провел с ней, он пришел к выводу, что Ариэль сможет вести домашние дела и управлять бизнесом, а может быть, даже и военным кораблем.
— Я буду готова через две минуты.
— Не торопись. У тебя еще есть минут десять.
Проклятье, ему нравилось… жить с ней! Это было так легко.
Наконец дверь ее спальни распахнулась, и он не смог сдержать восхищенного возгласа. Она была великолепна с длинными, золотистыми, распущенными волосами и в плотно облегающем длинном черном платье с высоким воротом и длинными рукавами! В этом наряде она казалась выше ростом.
— Ты просто кинозвезда!
Ариэль улыбнулась, предвкушая предстоящий вечер. Она не могла дождаться того момента, когда будет танцевать с ним, утопая в его объятиях.
— Последний штрих, и мы пойдем, — сказала она, поворачиваясь к зеркалу. Мягкая шаль упала с ее плеч, обнажая спину. Разрез от середины бедра, приоткрывающий ногу, дразнил его воображение.
Когда она повернулась, зажав в руках концы шали, то увидела его напряженное лицо и сверкающие глаза. Впечатление было таким, словно Люк видит ее впервые и не знает, что с ней делать.
Ариэль положила расшитую бисером сумочку на полку под зеркалом и принялась закутываться в шаль.
— Давай помогу! — предложил он.
Она стояла лицом к зеркалу, когда он подошел к ней сзади. Глядя на ее отражение, он провел шалью по ее спине, соблазняюще лаская кончиками пальцев ее тело.
— Тебе надо носить что-то вроде предостерегающего знака, дорогая! Впереди опасные повороты!
При его прикосновении ее охватило легкое возбуждение. Ариэль заметила, как опускался его взгляд, и это окончательно смутило ее. Люк нагнул голову и губами слегка коснулся ее шеи. Она запрокинула голову назад и тихо застонала.
Когда он обнял ее и положил свою большую руку ей на живот, у нее перехватило дыхание. Его большой палец коснулся ее груди, ставшей тяжелой и чувственной от возбуждения. Кончик его мизинца опустился достаточно низко, чтобы, лаская, вызвать ответную бурную реакцию.
Она подняла руки, обняв его за плечи, и прогнулась, ища нечто большее, чем это отчаянное, готовое вот-вот выплеснуться наружу желание, охватившее ее. Он плотно прижался к ней бедрами, коснувшись своей возбужденной плотью ее ягодиц.
— Что ты носишь под этим искушением, дорогая?
— Догадайся!
Люк обхватил ее груди, лаская напрягшиеся соски, пока желание не захватило каждую клеточку ее тела.
— Ты сведешь меня с ума!
Кончики его пальцев медленно двигались к ее лону. Он раздвинул ногами ее ноги. Шокированная незнакомым выражением своего лица, она закрыла глаза, игнорируя распутную женщину, которую видела в зеркале и в которой не узнавала себя. Она просто наслаждалась своими ощущениями, когда он нежными энергичными движениями стал ласкать ее.
Она извивалась, испытывая страстное желание… Она слышала странные, низкие звуки, вырывавшиеся из его горла, и не понимала, что это с ней происходит. Совсем близко она почувствовала надвигающийся взрыв. Еще немного, и…
— Я нашел тебя, Ариэль! — прошептал он, отпуская ее.
Ариэль открыла глаза. Он по-прежнему наблюдал за ней. Его слова смутно проникали сквозь ее сознание, затуманенное неистовым желанием, возбуждаемым его жаркими прикосновениями и восхищенным взглядом. Люк будет хорошим любовником! Щедрым! Сегодня! Если она сумеет дождаться…
Ариэль провела дрожащими пальцами по его лицу, будто стараясь запомнить его образ навеки. Она будет танцевать только с Люком. У них остался один вечер. Завтра после матча он улетит в Неваду.
Пусть сегодняшний вечер останется в ее воспоминаниях навсегда! Она никогда не была так сильно увлечена.
Это было опасно. Она это знала. И шла на такой риск. Будь у них впереди больше времени, она бы попыталась растянуть удовольствие, но времени оставалось мало, а желание было сильно. И его желание, она верила, тоже.
Люк наблюдал, как Ариэль улыбалась Чейзу Райану. Они сидели за столиком рядом со сценой и открывали заявки на аукцион. Неужели я ревную? — который раз спрашивал себя Люк.
Черт! Хватит похотливых мыслей! Кто бы мог подумать, что за этой ангельской внешностью кроется искусительница? Она всегда казалась такой…
Когда блюда с десертом опустели, оркестр заиграл популярную мелодию. Официанты в белых пиджаках подавали кофе и шампанское. Гости ждали результатов аукциона, прежде чем Люк выставит последний лот — футболку, которая была на нем на прошлогоднем Суперкубке, когда его признали лучшим игроком.
Распорядитель аукциона подошел к микрофону и поблагодарил всех присутствующих за участие. Под смех и аплодисменты раздали призы победителям.
Люк наблюдал за Ариэль, оставшейся за столом. Никто ее не представил, не поблагодарил. Он заметил Чейза и подошел к нему.
— Почему Ариэль не поблагодарили? Ведь она работала больше всех!
Лицо Чейза стало серьезнее, чем обычно.
— Ариэль настаивает, чтобы ее никак не выделяли!
— Почему она так старается остаться в тени?
Чейз пожал плечами.
— Не привлекайте к ней внимание. Она никогда вас не простит.
Люк нахмурился. Его смущала осведомленность Чейза о привычках Ариэль, особенно если только сегодня вечером он пришел к выводу, что может предсказать в ней все!
— Леди и джентльмены! — выкрикнул диск-жокей. — Мы выставляем последний лот. Вы все знаете Люка Уокера из «Дастерс»! Давайте попросим его выйти сюда, а затем можете достать ваши чековые книжки!
Люк всходил на пьедесталы почета с семнадцати лет, когда началась его спортивная слава. Но никогда еще у него не возникало такого неприятного чувства, как в этот раз. Его карьера завершилась. Неужели они этого не понимают?
Люк бросил взгляд на Ариэль, она улыбнулась ему, словно говоря: «Я с тобой». Она аплодировала, и от этого движения ее грудь…
Черт! Думай только о деле!
Последовал длинный список его славных достижений. Он пытался не показывать своего смущения. Делал все, чтобы эта часть его жизни осталась позади, в то время как остальные постоянно напоминали о ней. Ему нужно было идти вперед, к расширению «Титана». К женитьбе. К отцовству.
