— А теперь она — герцогиня Дикинская. Джулиет умна, прекрасно образована, и это самая рассудительная женщина, какую мне только доводилось видеть.
«Он назвал герцогиню Дикинскую по имени. Только близкий друг мог решиться на это, друг равного положения и воспитания, например, маркиз». — Элисса попыталась проглотить комок, который вдруг подступил к горлу.
Обернувшись, она уставилась на стоящего рядом мужчину. Его широкие плечи и манеры светского кутилы только подчеркивали его поразительную привлекательность, не говоря уж о темных, глубоко посаженных глазах, твердых губах и черных волосах с тонкими ниточками седины на висках. Элисса заметила, что незнакомец обладает легкостью в общении, привычной для светского, многоопытного человека.
Она вовсе не хотела показаться грубой, но ей во что бы то ни стало требовалось узнать, кто он такой.
Он слегка прищурился.
— Я — Майлс Сент-Олдфорд.
Ей понадобилось сосчитать до трех, чтобы перевести дыхание. Блаженные святые, этот человек — посланник королевы! Он — Майлс Сент-Олдфорд, маркиз Корк.
— Вы совсем не похожи на маркиза, — выпалила Элисса.
— А вы не похожи на монахиню, — невозмутимо отозвался он.
Глава 4
— Я не похожа на монахиню потому, что вовсе не монахиня, — сообщила ему девушка. — Откуда у вас возникла эта нелепая мысль, милорд? — с удивлением добавила она.
Майлс указал на косынку, скрывающую ее волосы.
— Ваш головной убор напоминает апостольник сестер — бенедиктинок.
Запачканная землей ладошка девушки метнулась к голове. Ее рот округлился, образовав маленькую букву О.
— Конечно, я и забыла, — произнесла она со смехом. — Ненавижу шляпы, — добавила она, будто это заявление имело какой-то смысл и могло что-нибудь объяснить Майлсу.
Ее смех оказался приятным, напоминающим позванивание колокольчиков на ветру или же легкое стаккато дождя по крыше, или крик жаворонка в чудесный летний день.
Девушка развязала косынку и сняла ее, освободив волосы. Они каскадом упали ей на плечи и спину — великолепная масса шелковых локонов цвета лучшего шампанского.
Майлсу потребовалось собрать все свои силы, чтобы не протянуть руку и не — дотронуться до волос девушки. Его руки буквально зудели от желания выяснить, действительно ли эти роскошные волосы настолько мягки и шелковисты, какими кажутся.
Откуда-то из глубин памяти у него всплыло видение иного времени и места — нет, того же самого места: он вспомнил ребенка с белокурыми волосами странного оттенка — не золотистыми и не цвета белого золота, а каким-то необычным.
Теперь он все понял.
— Вы — леди Элисса Грей, — запоздало догадался он.
— Да, милорд.
Значит, именно она хозяйка этого дома.
— Я ожидал увидеть вас совсем иной, — признался он.
— Да и я обманулась в своих ожиданиях насчет вас, — ответила девушка, комкая в руках косынку.
— Мы не были представлены друг другу, — заметил Майлс.
На самом деле, он ничуть не задумывался об этом — Майлс был не из ревностных сторонников приличий. Ему всего лишь понадобилась пара минут, чтобы свыкнуться с мыслью, что эта девушка — хозяйка дома.
Элисса оглядела пустой розарий.
— Похоже, здесь некому заботиться о приличиях, милорд.
Майлс прищелкнул каблуками сапог, небрежным жестом прижал руку к груди и подкрепил все это кратким, но учтивым поклоном.
— Майлс Сент-Олдфорд, маркиз Корк к вашим услугам.
Она вздернула подбородок и взглянула прямо ему в глаза.
— А я, как вы справедливо изволили заметить — леди Элисса Грей. В отсутствие дядюшки я имею честь пригласить вас в аббатство Грейстоун.
Майлс бросил беглый взгляд на землю под ее ногтями, пятна на юбке, запачканные туфли.
— Насколько я могу судить, вы достойная дочь своего отца.
— Благодарю вас, милорд, — слегка нахмурилась она. — Мне лестно слышать это. — Ее лицо слегка оживилось. — Вы упоминали, что некогда гостили у моих родителей?
— Почти пятнадцать лет назад я провел целое лето в аббатстве Грейстоун.
— Но я вас совсем не помню.
— Неудивительно. В то время вы были еще младенцем.
Она метнула в него косой взгляд.
— Не младенцем, а пяти-шестилетним ребенком. «Значит, в то время ей полагалось обедать в детской, — прикинул Майлс. — Шестилетним детям еще не позволяется сидеть за столом вместе со взрослыми, даже в своеобразном семействе Грейстоунов».
Пришло время сообщить о совершенной ранее ошибке, решил он.
— Прошу меня простить, леди Элисса, что я принял вас за сестру.
— И я прошу прощения, лорд Корк — за то, что приняла вас за бродягу, непрошеного гостя.
Он прервал ее.
— Согласен.
— С чем?
— Я согласен принять ваши извинения, — пояснил он. — Поскольку уверен, что вы приняли мои.
— Разумеется. — Она приподнялась на носках и с изумленным выражением взглянула через его плечо. С того места, где они стояли, дорога была хорошо видна через проем в садовой стене. — Но где ваш экипаж и кучер?
— Я приехал не в экипаже, — ответил Майлс. — Я предпочитаю путешествовать верхом.
— Тогда где же ваша лошадь? — продолжала расспросы Элисса. — Ваш багаж, свита?
— К этому времени мой гнедой уже уведен на конюшню, вычищен и напоен. Мой багаж прибудет в нанятой повозке. А что касается свиты, то со мной только Блант.
— Тот актер, ваш спутник?
— Блант способен на многое, актерский дар — один из множества его достоинств.
— Тогда кто же он?
— Мой компаньон, товарищ. Мой камердинер.
Элисса кивнула.
— А у меня есть мисс Пиббл.
— Она — ваш камердинер?
— Нет. Моя компаньонка и подруга. Она заботится обо мне так же, как, уверена, Блант заботится о вас.
В данным момент забота Бланта состояла в том, чтобы найти хозяину подходящую и безупречную невесту. При этой мысли по спине Майлса Сент-Олдфорда пробежали мурашки.
— Так вернемся к вашей непокорной лозе, миледи.
— Вы совершенно правы.
— В чем?
— Было бы позором уничтожать здесь то, что существовало еще во времена Исповедника.
Майлс отметил, что поддерживать беседу с леди Элиссой совсем не просто. Ее мысли, казалось, перелетают с одного предмета на другой, как пчела с цветка на цветок, собирая нектар. Разве только она не была такой маленькой.
