Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– У нас?
– Слушай, ты думаешь, я прилетел, чтобы посмотреть на тебя? – с изумлением уставился на него Немец. – Именно у нас. Ну, я слушаю.
– Я хочу знать, что произошло на самом деле. Потому что в несчастный случай я не верю.
– А потом?
– Ты прямо как отец, – невольно усмехнулся Ледников. – Потом видно будет.
Немец посмотрел на него с подозрением.
– Да не смотри ты на меня так, никого я душить своими руками не собираюсь. Боюсь, что я слишком отравлен юридическими догматами, чтобы просто взять и отомстить, как это должен сделать нормальный мужик.
– Отомстить можно по-разному, – назидательно сказал Немец. – Не обязательно пачкать свои руки.
– Эх ты, интриган чертов! Тебе бы все козни строить.
– Каждому свое, – не стал спорить Немец.
Но Ледников-то знал, что Немцу приходилось попадать в разные переделки, в том числе и те, где интриги и козни уже и не работали. И тогда Немец без всяких колебаний ума и угрызений совести брал в руки первую же подвернувшуюся дубину. Желательно, поувесистее.
– Ладно, пошли позавтракаем, там и поговорим подробнее, – нетерпеливо заторопился Немец.
– Дай хоть умыться, – притормозил его Ледников.
Присутствие Немца, как всегда, действовало успокоительно.
С этим не пропадешь.
Приняв сначала обжигающе горячий, а потом нестерпимо холодный душ, он растерся махровым полотенцем, причесался, внимательно посмотрел на себя в зеркало. Вид был удовлетворительный. Так что пора было заняться делом. Заниматься бессмысленным самокопанием и философическими раздумьями о том, что такое месть и не лучше ли от нее отказаться, потому что исправить уже ничего нельзя, он не намерен.
Конечно, простить врага своего проще всего. Проявить бездонное русское великодушие. Но если уж и прощать, то – кого-то конкретно, а не всех мерзавцев скопом. Установив сначала, что вот этот виноват, и виноват в том-то. А потом уж думать, что дальше. Но если ты не докопался до правды, не установил виновного, значит, и прощать ты не имеешь права. Потому что тогда ты просто бесхребетная, равнодушная дрянь, о которую можно и нужно вытирать ноги. Ты сначала найди врага, установи его вину, а потом уж подумай, можно ли его прощать и зачем… Как это сделал бы, между прочим, тот же Немец, усмехнулся Ледников.
За бокалом свежевыжатого сока Ледников рассказал Немцу о том, зачем приезжала в Берн Разумовская, о своих встречах с Альмезовым.
– Думаешь, ему стоит доверять? – озадаченно спросил Немец.
Ледников невольно улыбнулся про себя – отец и Немец думают одинаково. Хотя люди совершенно разные. Но думать они умеют. Что означает – сие обстоятельство нельзя не принимать во внимание.
– Итак, наши действия? – поинтересовался Немец.
– Я отправляюсь к госпоже Абрамовой…
– А что она из себя представляет?
Ледников пожал плечами.
– Я только знал о ее существовании, как она знала о моем. Мы ни разу не встречались. Не знаю, что Разумовская говорила ей обо мне… А вот про госпожу Абрамову она говорила, что у нее талант вызывать у людей желание помочь ей.
– Ого! Это уже не талант даже, а дар божий! Причем весьма завидный. Так что будь осторожен…
– В смысле? – не понял Ледников.
– В том самом смысле. Знаешь, что говорит про тебя Клер?
Клер, жена Немца, была очаровательной парижанкой, трогательной и деловитой одновременно.
– Женщины чувствуют в месье Ледникове мужчину, который готов их понять. И может понять. Это очень важно для женщины, – продекламировал с ухмылкой Немец. – Месье Ледников к женщинам очень добр и снисходителен.
– Она мне льстит, а может, и заблуждается, – отмахнулся Ледников и посмотрел в окно, откуда открывался умиротворяющий покой берно-альпийской идиллии, вокруг – врезающиеся в голубое небо каменные исполины и несущаяся с головокружительных высот студено-хрустальная Аара.
– О-о-о… друг мой, Клер в таких вещах провести невозможно. Ладно, довольно об этом. Я тоже нанесу несколько визитов – тут есть люди, с которыми мне приходилось иметь дела и которые многое знают. Постараюсь навести справки об аварии. Что да как было на самом деле… И включи, наконец, телефон.
Глава 5
Est quadam prodire tenus, si non datur ultra
Следует продвинуться хоть немного, если нельзя зайти далеко
Следователь всегда должен учитывать опасность оказаться в плену типовых версий, привычных житейских аналогий.
Госпожа Абрамова жила в Остермундигене, в небольшом двухэтажном доме за невысокой зеленой изгородью, на окраине Берна. Ледников отправился туда на такси без предварительного звонка, чтобы она не могла отговориться от встречи. Позвонил по телефону, уже стоя у калитки.
Она долго не брала трубку. Так долго, что мужчина, подстригавший кусты во дворе напротив, видимо, сосед, несколько раз внимательно посмотрел в сторону Ледникова. «Сейчас еще полицию вызовет», подумал он. У швейцарцев это любимое занятие – в полицию звонят по любому поводу. Тут нет слова стукач, а есть выражение «сознательный гражданин».
Наконец она ответила. Естественно, по-немецки. Голос звучал испуганно. Господи, чего она-то боится?
– Здравствуйте, Женя. Это Валентин Ледников.
Она молчала.
– Я стою у вашей калитки… Откройте, пожалуйста, нам надо поговорить.
Спустя какое-то время, дверь дома распахнулась, и госпожа Абрамова с телефоном в руке вышла на крыльцо. Через изгородь ее было хорошо видно. Высокая темноволосая женщина в очень дорогих, судя по количеству дыр, джинсах. Вот только лица ее было почти не разглядеть. Оно было слишком бледным, как на плохой фотографии. Но что-то в нем показалось Ледникову хорошо знакомым, словно они уже виделись где-то…
Потом она торопливо подошла к калитке, распахнула ее и шагнула в сторону.
– Здравствуйте, – тихо сказала она. – Проходите.
Молча прошли в дом. Она провела Ледникова в гостиную, занимавшую весь первый этаж, показала на светлый кожаный диван, сама нервно прошлась по комнате, потом встала у окна. Кого же она так напоминает?
– Вы давно… в Берне? – по-прежнему не глядя на него, спросила она.
Ледникову не раз приходилось в своей следственной практике сталкиваться с людьми в таком состоянии. Обычно это были близкие или родные жертв, которые чувствовали себя виновными в случившемся. Хотя всего-навсего они просто оказались на пути равнодушной судьбы. Ледников всегда выделял таких людей и доверял их показаниям.
– Я прилетел вчера, но это неважно. Женя, я хотел бы, чтобы вы рассказали мне все об Анне. Решительно все.
Ледников решил, что называть Разумовскую по фамилии или Анеттой в данной ситуации как-то неуместно. Лучше строго и нейтрально – Анна.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
