протестантские исследователи его в данном случае не отрицают. К сожалению, вся нижняя половина фрески разрушена, и потому мы пользуемся как недавней фотографией, так и копией Ф. И. Реймана, сделанной акварелью в Риме в 1889 году. Фотография, исполненная с фрески, передает только ее тень, копия же Реймана может считаться достаточно верной передачей оригинала. Важнейшим обстоятельством, которое утверждается и фотографической и акварельной копией, является покрывало на голове Марии; покрывало это, согласно с господствовавшими в то время обычаями, представлено полупрозрачным. Оно является натуральным указанием замужнего положения, но, в отличие от позднейшего мафория, оно короткое и, окутывая только шею, падает густыми складками на плечи, как мы видим на изображениях замужних женщин Византии и Востока. Затем, левая рука Марии, придерживающая Младенца, обнажена выше локтя, очевидно, для удобства движений; отсюда мы видим, что нижняя одежда Марии есть короткорукавный хитон, а верхняя – только мантия или паллий, а никак не далматика, появление которой в изображениях Марии относит их к III столетию. Далее, Младенец питается грудью Матери, но, отвлеченный приходом юноши пророка, обернулся назад в его сторону, в то время как Мать обеими руками поддерживает Младенца у груди. Пророк, представленный безбородым юношей, но в обычной позе древнего оратора и в пышной тоге, держит в левой руке свиток или маленькую книгу, при чем эта рука наполовину окутана переброшенным на нее концом гиматия, а правой рукой указывает на Мать с Младенцем (а не на звезду), как бы приглашая к поклонению. Смуглая, полная фигура юноши помпеянского типа столько же может воспроизводить юношественного пророка Исаию (Ис.60:19–20 и 1–2), сколько Валаама[4] или даже иного пророка, провозвестившего о Мессии.
Звезда, изображенная между пророком и Богоматерью, наверху, представлена в малом размере, не более 0, 5 м. в поперечник (сравнительно с размерами звезды до 0,10 м. в изображениях «Поклонения волхвов» в той же катакомбе и по близости от нашей крипты, что можно заметить и (при нашем осмотре в 1906 г.) не кажется ясной на оригинале, вследствие неровностей стука. Обычные изображения этой чудесной звезды (кометы) в древнехристианском искусстве отличаются крупными размерами и бывают даже заключены в круг[5]. Но священное значение данного изображения удостоверяется и его местом на парусе свода (рис. 2) в аркосолии[6]. Чистый античный, лишенный черт грубого натурализма, стиль указывает на вторую половину второго столетия или конец его. И если толкование темы окажется, в конце концов, верно угаданным, то мы имеем здесь крайне любопытное символико-историческое сочетание образов Ветхого и Нового Завета, ибо в этой теме Рождественская звезда, явленная волхвам, заменяет собою вечное, не заходящее солнце, которое, по слову пророка, его провозвестившего, уже воссияло, восстало над Иерусалимом, как «Слава Господня» (Ис.60:1–3), и пророк указывает на звезду всем, в уверенности, что «народы придут к свету Иерусалима и цари к восходящему над ним сиянию».
1. Пророк перед Божией Матерью с Младенцем. Фреска в катакомбах св. Прискиллы в Риме, II века
2. Местоположение той же фрески в катакомбах св. Прискиллы в Риме
Фреска в катакомбе Прискиллы украшает свод галлереи, а не капеллы или крипты, или «кубикула» в собственном смысле слова, и, как сказано было выше, находится над двойным рядом «локулов» или могил, в боковой стене галлереи. Но позднее этих могил, в углубленной здесь и расширенной – почему у археологов и в указателях катакомбы эта часть и называется капеллою или криптою (Guida del cimitero di Priscila, О. Маruссhi, 1908, p. 39) – галлерее были вырыты еще ряды могил, и они оказались с надписями древнейшего типа (красные буквы). Между тем, фреска имеет уже ясно декоративный характер, хотя составлена из религиозных тем: слева имеется полусбитое изображение Доброго Пастыря, сделанное рельефом в стуке и окруженное писанными деревьями, и на правом склоне свода изображение Мадонны с Пророком. Совершенно отдельно слева представлены две фигуры: мужчины и женщины.
Итак, фреска дает декоративную тему, но уже исторического содержания, с характером типичных идиллий или мифологических тем, изображавшихся тоже на сводах в ближайшую языческую эпоху (см. Weege, Das goldene Hans des Nero, 1913, Taf. 8, В). Наконец, фреска по своему стилю, технике, представляется значительно позднее фресок, так называемой, «Греческой капеллы» той же катакомбы: необыкновенно тщательный, несколько аффектированный рисунок этих фресок, их изящные красочные полутоны, их художественная розово-смуглая карнация, требуют относить вою эту роспись (за исключением Трех Отроков при входе) к началу II века, и, таким образом, изображение Божией Матери с Младенцем, по своей карнации и моделлировке более близкое к подобной же фреске катакомбы Домитиллы, приходится относить к концу II века. Любопытно, затем, отметит типическую близость юнаго типа Матери с другою Фрескою в той же катакомбе Прискиллы. Возможно, наконец, как сообщил мне бывший совместно в катакомбе Прискиллы инсп. Пап. Комм. Д-р Енр. Иози, что предполагаемый «Пророк» представляет как бы общую фигуру мудреца, указывающего на образ Матери с божественным Младенцем, сочиненную мастером художником, вдохновившимся религиозной темой.
Иосиф Вильперт рассматривает изображения Божией Матери в живописи римских катакомб на первом месте в ряду «христологических образов». Явно, и этот тяжелый термин не может назваться удачным (хотя им точно определяется второстепенное, историческое положение Божией Матери в эту эпоху), и самый порядок рассмотрения искусственно богословский: сначала Спаситель, как Младенец или Эммануил на руках Матери Девы Марии, а в следующей главе Спаситель исцеляющий, затем учитель народа и, наконец, в отдельных изображениях (т. е. иконах). Но одна древнейшая фреска, а именно рассматриваемая нами в катакомбах св. Прискиллы, отчасти этому порядку отвечает в том именно смысле, что она изображает как бы первое приветствие пророка пришедшему в мир Спасителю. Весьма важное обстоятельство, выдвинутое Вильпертом, есть указание на помещение фрески в своде капеллы. Как известно, фреска находится не в кубикуле, но в галерее (рис. 2) катакомбы (0. Marucchi. Guida dei cimitero di Priscila, 1908, p. 39), выше простого локула, украшенного тремя различными картинами, вверху в своде. Дева Мария погружена в легкую задумчивость или даже недоумение, тогда как Младенец живо повернулся головкою назад, как бы если кто-нибудь его позвал. Вильперт совершенно справедливо отрицает толкование звезды в пользу изображения здесь пророка Валаама, который (Чис.24:17) предсказал восход звезды от Иакова. Хотя Исаия и не упоминает слова «звезда», но говорит о свете, воссиявшем при рождении Мессии, чему вполне соответствует именно звезда.
3.
