так, словно она королева. Надменная, злая, наряженная в шелка. Представляете?
— А хозяин замка?
— Он там почти не появляется.
— Понятно, — улыбаюсь Эрику, нахмурившему брови. — Мы сориентируемся… А…
Замолкаю. А вот то, что экономка жаба — плохо. Хотя, что ей простая служанка? Таких, как я, в замке будет много. Или у них текучка кадров бешеная?
Хочу спросить у торговца о Шарсо, но передумываю. Кто его знает, что кроется за этим именем или названием. Внезапный вопрос может вызвать ненужные расспросы.
Впрочем, ответ находится сам и довольно скоро. Когда мы останавливаемся в таверне, мужу Сэрены приносят газеты и мне бросается в глаза заголовок:
«Лорд Шарсо посетил свои месторождения рубинов. Неужели знаменитая артефакторная мастерская снова заработает»?
8
— А эти рубиновые месторождения далеко от Кохэма? — спрашиваю я.
— Достаточно, — отвечает торговец.
Немного поразмыслив, решаю, что лорд Шарсо может быть мужем Лилии. Она увела один из его рубинов и тиранистый супруг осерчал настолько, что дама пустилась в бега.
Аж в другой мир удрала и ребенка бросила на чужую тетю. Мда, все равно все очень странно.
Но, главное, Кохэм далеко от этих рубинов и, соответственно, от подозрительного лорда — я правильно сделала, что выбрала это направление. Ну, а если экономка окажется законченной садисткой, я поищу другое место.
От Лилии у меня остались знания, приличествующие знатной даме. Я знаю языки, помню наизусть какие-то поэмы, могу даже спросонья перечислить важнейшие даты в истории Дургара. Еще шить умею, возможно вышивать — не пыталась проверять это умение, если честно.
Подозреваю, что недурно музицирую. И семилетний опыт уборок и готовки не пропьешь, конечно. Я идеально навожу чистоту и получаю от этого удовольствие.
Как и обещали, Сэрена и ее супруг высаживают нас у города, который также называется Кохэм. Это старинное место с крепостными воротами, сейчас гостеприимно распахнутыми.
Эрик проворно выбирается из экипажа и я отмечаю, что сынишка выглядит оживленным. Путешествие пошло ему на пользу — раньше ведь он у меня сидел дома, пока я мучилась на уборках, или носила продавать свечи.
Так хочется для него сытой, спокойной жизни!
Снова вспоминаю Лилию и в груди печет от негодования — разве можно было бросить Эрика? Самого лучшего сына на свете.
Сэрена по-простому обнимает меня.
— Спасибо тебе за все, Нора, — говорит очень искренне, а светлые добрые глаза ее сияют счастливым блеском. — Если бы не ты, отец бы выдал меня замуж за жестокого аристократа.
— Да не за что, — я смущаюсь и расплываюсь в улыбке. — И тебе спасибо. Это настоящее чудо, что мы встретились.
Сэрена смеется и заговорщически наклоняется ко мне.
— Мой муж очень много ездит и постоянно сталкивается со знакомыми. Такие случаи интересные бывают. Иногда где-то на торговом тракте или на задворках империи встретит знакомого, с которым жил в одном квартале и никогда не пересекался. Жизнь — она такая.
— Спасибо, — повторяю я и мы снова обнимаемся.
Сэрена треплет Эрика по макушке и забирается в экипаж, а сын поднимает ко мне лицо. В его умных глазах читается вопрос.
— Все будет хорошо, — подбадриваю я малыша.
Мы беспрепятственно входим в город и я вдруг ощущаю себя совсем маленькой и потерянной в этом мире. Кохэм большой, бурлящий, шумный. На деревьях уже начинает опадать листва, но клумбы еще цветут яркими поздними цветами.
Получше прижимаю к себе чемодан и корзинку, а Эрик поправляет сумку на плече.
Только сын и дает мне сил. Окинув взглядом его детскую хрупкую фигурку, собираю волю в кулак. Я не имею права раскисать — я должна защищать мальчика, который мне доверяет.
— Мам, я устал, — Эрик трет глаза.
— Пойдем, найдем этот замок, — вздыхаю и веду сына к ближайшей кондитерской.
Я намереваюсь купить ему пряник и заодно узнать дорогу. Нервничаю, конечно, вдруг вакансии больше нет. Вдруг не подойду, или местная экономка и правда ненормальная.
Боже, помоги мне устроиться на работу и получить угол, чтобы мой сын находился в безопасности. Впереди осень, а потом зима — самое трудное время в Дургаре.
Подходим к лавке сладостей. Это низкое строение — нарядное, выкрашенное в бирюзовый цвет. Эрик, буквально засыпавший минуту назад, оживляется и рассматривает витрину. Я толкаю дверь и мы заходим внутрь.
— Выбери пряник. С сахарной пудрой или с шоколадом? А может с медом? — я шепчу, потому что продавщица, стоящая за прилавком, внимательно на нас смотрит.
Да, да — мы одеты бедно. Знаю.
Демонстративно достаю кошель и показываю, что собираюсь заплатить за покупку, и лицо женщины принимает снисходительное выражение.
— Медовый, — робко просит Эрик. Он тоже чувствует напряжение.
Я протягиваю продавщице три медные монетки и прошу пряник с медом. Та лениво берет с полки позади нее пряник и упаковывает его в бумажный пакет.
И в этот момент в дверях кондитерской появляется разряженная блондинка с маленькой девочкой, которую она держит за руку. Девочка примерно возраста Эрика, но очень надменная, что портит ее, в общем-то, миловидные детские черты.
Мы отходим в сторону и я отмечаю, что мать и дочь одеты в однотипные платья зеленого цвета.
Продавщица сразу сгибается в поклоне — и мы с Эриком как будто прекращаем существовать для нее. Мы превращаемся в невидимок, а дама проходит вперед, обдавая резким запахом дорогих, но жутко приторных духов.
Ловлю ее косой взгляд и гримаску раздражения. Она отворачивается, но потом вдруг возвращает взгляд, в котором мне мерещится легкое удивление.
Но я не даю ей возможности пялиться на себя. Киваю Эрику и мы быстро покидаем лавку.
— Какая девочка противная, — говорит малыш. — Она хотела мне на ногу наступить. Но я отпрыгнул.
И Эрик вгрызается в пряник. Все,
