Беглая жена, или В драконьем замке требуется хозяйка
Нина Новак
1
— Вы не можете нас выселить! — кричу я и выбегаю из покосившегося домика на улицу. За мной идет Эрик, мой сын.
В руках он держит корку белого хлеба и испуганно хлопает голубыми глазками. Экономя на жилье, я могу покупать ему более менее качественные продукты, но если нам повысят аренду, то что делать? Голодать?
Хозяйка стоит на тротуаре уперев руки в бока и нагло смотрит. Толстая, лоснящаяся, жестокая.
— Тогда плати больше. Знаю, имеешь заначку. Вон малец хлеб пышный ест. И мясо покупаешь, соседи донесли.
Втягиваю воздух и считаю до десяти, чтобы не раскричаться. Умолять эту женщину бессмысленно. Да, она договорилась со мной на четверть серебрушки в месяц, но узнав, что я стала подрабатывать, решила стрясти лишнее. Ей плевать на меня и моего сына.
— Мы освободим помещение до конца месяца, — говорю холодно.
— А деньги мне сейчас нужны, — кидает мне в лицо жаба.
— Э, нет, — я ухмыляюсь и тоже подбочениваюсь. — Мы заключили магический договор и пока не истечет месяц, ничего не получите.
— А я сейчас жандармов как вызову, — раздраженно хмурится тетка. — Утащат в тюрьму, и тебе там не понравится. Малек твой один останется.
— Вы мне не угрожайте, — краем глаза замечаю, что сын испуган и в груди вскипает едкая злоба на жабу. — Я свои права знаю. Зовите жандармов.
Хозяйка квартиры отходит назад недовольная, тычет в меня толстым пальцем.
— Не выметешься до конца месяца, я тебе устрою. Обрразованная, — последнее слово выплевывает как оскорбление.
Поворачивается ко мне жирной спиной и удаляется. Хлопают ставни — это соседка, что доложила о подработке, прячется, подслушав разговор.
У-у-у, твари, но ничего не поделаешь — приходится жить в этом обществе.
Обнимаю Эрика за плечи и веду в дом.
— Почему тетя хочет нас выгнать? — спрашивает малыш.
— Она злая, но мы обязательно найдем выход.
Эх, есть одна идея, но я не планировала сниматься с места так быстро. Думала поднакопить деньжат, немного встать на ноги… и на тебе. Стервятница решила поднять арендную плату за эту трухлявую развалюху.
Чтобы нормально кормить сына, приходится постоянно жаться к печке в холода, в жаркие дни распахивать все окна, подставлять тазы под протекающий потолок.
Но зато мой сын ест мясо и фрукты.
Мы с Эриком проходим в кухню, где у меня разложены материалы для изготовления свечей. Я начала заниматься этим недавно. Сдала в ломбард кулон, которой моя предшественница хранила в бархатном мешочке, и купила кокосовый воск. Я даже прошла «курсы» в одной мастерской, но там учили отливать обычные парафиновые свечки.
Бывшая владелица тела правда просила не продавать кулон и кольцо, и даже из мешочка их не доставать.
«Ни в коем случае, никогда и ни за что», — специально предупредила сердитым шепотом.
Но жизнь внесла свои коррективы. Питаться-то надо, за жилье платить как-то надо. Вот я и решилась через столько лет, наплевав на запрет. А что страшного случится?
Прикрываю окно и иду стряпать. У нас нет морозильных артефактов, поэтому все что покупаю, сразу готовлю. Жаба отвлекла меня, когда я резала овощи, чтобы пожарить их с мясом. Я обещала сынишке лагман.
Он его никогда раньше не пробовал, а я в своем мире любила это азиатское блюдо.
— Мам, а ты почему окошко закрыла? — спрашивает сын и вскарабкивается на колченогую табуретку.
— Я его не до конца закрыла, — отвечаю и кладу бараньи ребрышки на сковороду.
Продуктов нам вечно не хватает и приходится извиваться, чтобы придумывать блюда повкуснее да посытнее. Только благодаря удачно сбытой партии свечей удалось приобрести баранину.
Эрик откусывает от горбушки и жмурится. Он дракон и растет быстро, ему нужно хорошо питаться. Одно утешает — ящеры в Дургаре нелетучие… то есть, не обращаются, но все равно являются магическими существами.
Слежу за тем, как тщательно прожевывает Эрик хлеб и на душе становится теплее. В моем мире я бы сказала «испортишь аппетит», но в Дургаре это не актуально. Ребенок сметает всё, что я ему даю, ведь деликатесами жизнь нас редко балует.
А окно закрыла я потому, что нечего соседям нюхать мясные запахи, доносящиеся из нашей развалюшки.
Пока мясо обжаривается, сажусь напротив мальчика и улыбаюсь ему. Он отвечает открытой искренней улыбкой. Я понятия не имею, каким был его отец. Я вообще с ним не знакома, но, видимо, малыш похож на этого таинственного незнакомца: ясные голубые глаза, каштановые кудри, густые брови и хитрый прищур.
И ямочки на щеках такие милые.
Жаль, что хозяйка тела расписала мужа, как тирана и самодура. Малыш Эрик заслуживает хорошего отца.
Вот в ком нет злобы и жестокости. Прекрасный ребенок. И хоть он не совсем и мой, я об этом почти не вспоминаю.
Что поделать — так произошло. Попала я в недавно родившую Лилию Кайен. И затем сама выкармливала младенца. Растила.
Единственное, чего боюсь, чтобы отец Эрика не объявился. Как он поступит с беглой женой? Наследника уж точно пожелает забрать, а я без малыша не проживу просто.
Пару раз мне муж, кажется, снился — четкий профиль, яростный взгляд голубых глаз, волевой подбородок. Очень много неудержимой силы и жара. Впрочем, все это слишком смазанно и неясно — вряд ли я его узнаю при встрече.
Но мысли уводят в собственное безрадостное прошлое.
Подпираю подбородок рукой и вспоминаю…
В своей прежней жизни я прошла через тяжелый развод после измены мужа. И должна сказать, узнать в сорок лет, что больше не нужна, а любимый завел вторую семью с молоденькой помощницей, не очень приятная история.
И ведь виноватой оказалась тоже я, «старая грымза», которая «годами мешала перспективному бизнесмену обрести счастье,
