держась так, чтобы между ней и нами была обугленная мебель. Как будто это могло спасти ее от грядущей атаки. И, черт возьми, возможно, мне придется что-то предпринять. В конце концов, я всегда была верна своему народу и королю. И возьму на себя его бремя, если не будет другого выхода.
– Я еще не решила, что собираюсь сделать. – Я подняла стрелу. – Теперь говори.
Взгляд Тессы метнулся к Торину, и краем глаза я заметила, как он ободряюще кивнул.
– Мы со всем разберемся, – сказал он. – Просто расскажи, что произошло.
А затем Тесса посмотрела на Фенеллу. С ее стороны не прозвучало ни слова ободрения.
– Я знаю, насколько плохо вся эта ситуация выглядит, но что ж… – Тесса вздохнула. – Думаю, так и есть. Если вам интересно, почему я исчезла, то это потому, что Оберон забрал меня из лагеря, когда мы все спали.
– Не спали, – поправила Фенелла, ее пальцы перебирали кинжалы, пристегнутые к поясу. – Он опоил нас валерианой. Мы так долго были без сознания, что, как передала Боудика, ты была на полпути к Альбирии, когда мы очнулись.
– Это странно, – нахмурилась Тесса. – Валериана вырубила меня всего на час или два.
– Как это возможно? – спросил Торин.
– Я не знаю, – Тесса покачала головой. – Когда я очнулась, я была верхом на лошади, которую Оберон вел сквозь туман. Он хотел вернуть меня сюда, чтобы запереть вместе с ожерельем в склепе под замком.
– Он хотел запереть тебя в склепе? – недоверчиво переспросила я.
– Поразительно, но Оберон изменил свое мнение о богах. – Ее взгляд стал отсутствующим, а челюсть сжалась. – Все это время Оберон точно знал, кем я была – потомком Бога Смерти. И он каким-то образом догадался, что я – гораздо больше, чем когда‐либо Нелли, – страдаю от этой тьмы. Он хотел запереть меня, чтобы я никогда не смогла использовать свои силы во зло. Спрятать меня и ожерелье. – Вздохнув, она закрыла глаза. – Оберон был чудовищем, но… в конце своего пути он пытался все исправить. Я не осознавала этого до тех пор, пока не стало слишком поздно.
Конечно, кое-что из этого я уже знала. Кален доверился всем нам после того, как узнал правду о родословной Тессы. В то время он, казалось, нисколько не беспокоился. Тысячи лет – это очень долгий срок, особенно для смертных. Поколения приходили и уходили, и та сила к настоящему времени должна была ослабнуть. Тесса никогда не проявляла никакой предрасположенности к магии, за исключением того, что она была немного сильнее физически, чем большинство смертных. Но отчасти это можно было объяснить тем, как много она тренировалась, чтобы искать драгоценные камни в недрах Великого разлома.
– Ожерелье – то, в котором была заключена половина силы Андромеды, – Оберон держал на себе, – продолжила Тесса. – Оно было спрятано в его плаще. В момент, когда я подошла, чтобы ударить его Клинком смертных…
Мои глаза расширились – ко мне сразу пришло осознание.
– Ты ударила его клинком, а это означало, что он и все, что было на нем, превратилось в пепел, включая то самое ожерелье. Вот так бог был освобожден.
Ничего хорошего в этом не было. Морган была права. Пытаясь освободиться от Оберона, Тесса по неосторожности уничтожила ожерелье. Она была той, кто освободил бога, а это означало…
Вздохнув, я закрыла глаза, а затем быстро открыла их снова, услышав, как сталь рассекла воздух.
– Прости меня, Тесса, – сдавленным голосом произнесла Фенелла, целясь парными кинжалами в лицо бедной девушке. – Кален будет вынужден убить тебя, а я не могу позволить ему это сделать. Это уничтожит его. Мне придется убить тебя самой.
Глава IV
Тесса
Собравшись с духом, я вцепилась пальцами в почерневший стол. Уже в тот момент, когда Фенелла вошла в паб, я поняла, что не покину этот город живой. В ее серебристых глазах отражалась лишь одержимость и мрачная покорность судьбе. Фенелла не хотела убивать меня, но, насколько она могла судить, другого выхода не было.
– Подожди. – Торин отбросил один из кинжалов и повернулся к Фенелле, закрывая меня своим телом. У меня защемило сердце. Я не заслуживала его сочувствия. – Мы можем вытащить Тессу из города так, чтобы никто не узнал, что она была здесь. Нет никакого смысла в убийстве.
Нив пристально посмотрела на меня, щуря яркие фиалковые глаза.
– О, Торин. Хотела бы я, чтобы это оказалось правдой. Есть причина, по которой мать Кэла обязала его дать тот обет. По мнению Беллисент Денар, тот, кто возвратил богов к жизни, неким образом устанавливает с ними нерушимую связь. Это означает, что пока этот человек жив, мир в опасности. Виновник должен умереть, иначе мы никогда не сможем изгнать богов из нашего мира.
Я сглотнула.
– Устанавливает связь?
– Да, с помощью магии, – кивнула Нив, – чем-то напоминает то, как работает связывающий магический обет, нерушимая клятва. По крайней мере, мы так думаем.
– Ты уверена в этом? – печально спросила я, но тучи в моем сознании рассеялись ровно на столько, чтобы сквозь туман смогло прорасти семя надежды.
– Что ж, Беллисент очень расплывчато рассказывала о пророчестве, – нахмурилась Нив. – Но о взаимосвязи богов и человека, что освободит их, она выразилась ясно. Кто-то установит связь с богом, нерушимую никаким способом, кроме смерти.
– Я не заключала никаких уз, – быстро сказала я, с усилием хватаясь за покрытый сажей стол и пачкая руки. – Однажды я дала клятву Калену, и знаю, каково это – чувствовать магию. Я вообще ничего не почувствовала, когда драгоценный камень на ожерелье Оберона был уничтожен. Ничего, кроме сожаления, но это к делу не относится.
В этот момент Торин повернулся ко мне с надеждой во взгляде, пока Фенелла все еще сжимала кинжалы.
– Да, я пронзила Оберона клинком, но… На самом деле я этого не хотела. Что ж, я угрожала ему, но колебалась. Он вел себя так странно и рассказывал мне о хранилище. – Воспоминания нахлынули, и я покачала головой. – Он начал кричать, а затем, спотыкаясь, двинулся на меня. Это было похоже на то, что его… будто его подтолкнули.
Внезапно дверь паба распахнулась настежь, и в дверном проеме появилась мощная, окутанная туманом фигура Калена. Морган стояла прямо за ним, и в ее глазах плясал странный огонек. Я вздрогнула от того, как она посмотрела на меня.
Но это было ничто по сравнению с бурей эмоций Калена. В его чертах отражались ярость и отчаяние. Сапфировые глаза сверкали. Вокруг нас заклубился густой туман, окутывая комнату так, что я начала задыхаться.
– Кэл. – Торин сдвинулся
