оживший кошмар: треугольник чересчур натянутой кожи, постоянно сменявший жуткие гримасы; в кривившемся рту виднелись две иззубренные пластины вместо раздельных зубов, а радужки в глазах поминутно меняли форму и даже растекались жирными каплями по склерам. Смотреть в эти глаза без риска попасть под влияние было нельзя, и куритель насвары не смотрел.
Третий из присутствовавших, высокий, но сутулый, одетый для путешествия в старую чёрную одежду и длинный плащ, не стал садиться. Он кособоко стоял рядом с женщиной, крепко держась за длинный зловещий посох, увенчанный набалдашником в виде рогатый змеи. Поперёк темени этого человека тянулся серебряный ободок, с которого на левую половину лица ниспадала чёрная вуаль, правая же половина казалась такой бледной и измождённой, словно принадлежала мертвецу.
— Через три часа, — говорил Шан Баи Чен, раскуривая очередной шарик насвары, — я отправлю послание Араму, скажу, что вы ворвались в мои владения и всячески здесь бесчинствовали, и спровадить вас удалось, лишь натравив дракона.
Тихо вошёл слуга-биоморф с подносом, полным пиал и тарелок.
— Если он прикажет послать за вами погоню, — продолжал разглагольствовать биомаг, — я пошлю… ещё через час.
— Как мило, — ответила Зиру, чей голос походил на скрежет острого лезвия по стеклу, — собираешься предать своего господина и так бесстыдно делишься планами.
— Единственным моим господином, дорогая Зиру, — ответил биомаг, — был твой великий отец. Не ты ли столько лет объявляла себя единственной, кто сохранил ему верность? Допустим, я решил поверить в тебя и изо всех сил пытаюсь помочь, но мне совершенно ни к чему вызывать гнев Арама Бритвы. К тому же, если ты преуспеешь, наш Второй Учитель вернётся и даже Арам будет доволен.
— Желающий занять два престола, — бесплотным, почти неслышным голосом прошелестел Эгидиус Малодушный, — будет низложен с обоих.
— Мудрая обезьяна не встревает в тигриную ссору, а сидит на дереве и смотрит, — поделился мудростью своего народа белокожий индалец. — Угощайтесь!
На предложенные яства Зиру даже не взглянула, ей не терпелось покинуть тайный инкубаторий и отправиться на север, да поскорее!
— Зачем ты тратишь моё время? — скрежетнула госпожа убийц, меняя одну жуткую гримасу на другую. — Задерживаешь? Арам уже направил сюда армию путём порталов?
— Отдаю дань законам гостеприимства, — с ехидцей отмахнулся биомаг. — Таковы законы богов, добрая моя Зиру. Есть вы не хотите, так, может, вина?
Её рот исказился, обнажая иззубренные костяные пластины.
— Отдых вам тоже не нужен? Что ж, ладно. Может, дать вам скакунов в дорогу? Прощальный подарок — это важно.
— У меня есть вот он, — голова Зиру, кривовато сидевшая на шее, дёрнулась в сторону колдуна, тряхнув копной похожих на солому волос, и щёлкнув шейными позвонками. — С ним я попаду куда угодно и получу всё, что захочу. И убью, кого захочу.
— С этим у тебя никогда не было проблем, — отметил Шан Баи Чен, скосив взгляд на Эгидиуса. — Что ж, раз вам ничего не нужно, осталось лишь попрощаться. — Внезапно ехидный индалец сменил тон и сделался очень серьёзным. — Другие не питают надежд, но я верю, что от вас зависит судьба мира.
Разновеликие глаза Зиру сузились… насколько смогли.
— Издеваешься?
— Нет, прекраснейшая, — прошелестел колдун, — он искренен.
— Искренен, да. Ты слышала сказку о змее и соколе?
Госпожа убийц возмущённо хмыкнула и поднялась на ноги.
— Идём, Эгидиус.
— Однажды змея выждала, когда сокол улетит на охоту, заползла на дерево и добралась до гнезда. Змея нашла там пять яиц, она была голодна и сразу же проглотила одно, а затем и второе. Голод отступил, однако, не совсем, и змея проглотила третье яйцо. Она насытилась и могла уползти, но, в желудке ещё было место, и змея проглотила четвёртое яйцо, наевшись до отвала. Осталось одно яйцо, змея была совершенно сыта, но жадность оказалась сильнее и затмила мудрость, — змея раскрыла пасть. Она так обожралась, что оцепенела и уснула прямо в гнезде. Когда вернулся сокол, он растерзал змею и съел.
Шан Баи Чен затянулся и выдохнул наркотический дым. Поняв, что продолжения не будет, Зиру издала высокий скрежещущий звук.
— И что? Что я должна понять из этого? Что жадность до добра не доводит? Ты зачем отнял у меня бесценную минуту жизни, ублюдок⁈
— Твой голос услаждает слух почище соловьиной трели, — поморщился биомаг. — А речь здесь идёт не о жадности, но о гостях, что приходят без спроса, пока хозяев нет, Зиру. Народы этого мира — змея, Валемар — гнездо, а сокол — хозяин, который вот-вот вернётся. И сожрёт всех. Твой великий отец знал это и готовился, но проклятая тварь, это насекомое, этот выродок из Марахога по какой-то шутке рока помешал ему! И всё. Некому больше защитить нас, Зиру, нет никого, кто дал бы отпор… и если ты неправа, если Второй Учитель не вернётся, — белокожий Шан Баи Чен не мог побледнеть ещё сильнее, но страх в его узковатых глазках плескался безграничный, — нас всех пожрут. Именно поэтому я желаю вам великой удачи. Ступайте с миром.
Зиру хотела сказать что-то резкое и оскорбительное под конец, но тратить злость на этого белого выродка было всё равно что колоть кинжалом кадку теста.
— Идём.
Она быстро устремилась прочь, Эгидиус Малодушный заторопился следом, но отстал, ибо левая нога его не сгибалась и могла лишь волочиться по полу. Вскоре Зиру замедлилась, позволив колдуну себя нагнать.
— Тебе известно, что нёс этот ничтожный червяк?
— В общих чертах, прекраснейшая, — шепнул он. — Твой великий отец не считал нужным посвящать меня особо глубоко, гораздо больше знает Арам Бритва и, возможно, ещё несколько наиболее могущественных членов совета.
— И что же?
— Второй Учитель принял предложение встать во главе Ордена Алого Дракона, чтобы превратить его в огромную силу. Его враги считали, что целью всегда был захват власти в Вестеррайхе. Это было правдой, но отчасти, — целью, а не самоцелью. Твой великий отец хотел установить контроль над западной половиной мира и подготовить её к Последним Временам. К этим временам.
Их выпустили из тайной крепости не водным путём, а через потайной ход на вершине холма. Отряд оказался среди искривлённых, будто агонизирующих деревьев, что росли на бугристой, изборождённой впадинами земле. Тут и там валялись человеческие кости, порой целые скелеты, порой, — фрагменты. Жиденький туман стелился у корней, переползал от ствола к стволу, наполняя пустые глазницы черепов.
Часовня, воздвигнутая в честь старых богов, имела форму восьмигранного павильона с выгнутой крышей-пагодой. Во многих местах черепица слетела, в стенах виднелись трещины, но, двери были забраны печатями.
Стояла гнетущая тишина, однако, вечерний воздух казался сладким как пряный мёд, который Зиру пробовала в детстве. Спазмы почти прекратились и её лицо впервые за долгое время разгладилось, став, почти не страшным. Она подняла глаза к длинной красной змее, бесконечно долго переползавшей по небу, налетел свежий ветер и из высоких трав поднялось облако синих светлячков, холм расцвёл их призрачным свечением. По глади озера Лаоцао внизу побежала рябь, заставившая отражение кометы извиваться словно живое.
— Твои моккахины готовы отправляться в путь, прекраснейшая, — прошептал колдун, — прикажи, и Рокурбус понесёт нас к цели.
Госпожа убийц продолжала смотреть на комету.
— Ты веришь в это, Эгидиус? Последние Времена? Потому что звучит…
Он тоже поднял единственный глаз к небу.
— Уже много лет с приходом ночи комета наливается всё новым цветом, словно пиявка, присосавшаяся к телу божества. Многие клянутся, что давно привыкли к ней, прекраснейшая, более того, народилось изрядно тех,
