Книга Жесткий контакт - Михаил Зайцев

Женщина проснулась первой. Ее раскосые глаза вдруг открылись, шея вытянулась, женщина прислушалась к шуму леса за бревенчатой стеной хижины, сбросила с себя лосиную шкуру, служившую им одеялом, и резво соскочила с низкого топчана.

Открыл глаза и мужчина. Сморгнул. Повернул голову, посмотрел на женщину с немым вопросом. Она быстро, но без суеты одевалась, совершенно не обращая на него внимания, будто находилась в избушке одна. Она всегда так себя вела. Абсолютно независимо. С тех самых пор, как полтора года назад поселилась рядом с мужчиной. Да, «рядом» – подходящее слово. Не «вместе», а именно «рядом». Однажды он вернулся из лесу и застал ее на крылечке. Низкорослая, широкая в кости смуглая женщина сидела на ступеньках крыльца и курила длинную самодельную трубку. При ней не было никаких вещей, кроме этой трубки, кисета с табаком и зажигалки «Zippo». В ее одеждах причудливо сочеталось тряпье бомжихи с деталями национального одеяния то ли якутов, то ли тунгусов. И тогда, при первой встрече, и позже она молчала. За прошедшие полтора года он вообще один-единственный раз слышал, как женщина разговаривает. Однажды во сне она залопотала на каком-то непонятном гортанном наречии. Они спали вместе. Ели вместе, вместе добывали пищу, хлопотали по дому. Но при этом женщина всегда относилась к мужчине, как бывалый охотник к своей собаке. Без лишних эмоций и интереса. За исключением, пожалуй, тех редких ночей, когда у женщины возникало желание к совокуплению. Бывало, как и сегодня, женщина, проснувшись первой, деловито одевалась и уходила. И пропадала на день, два, а то и на неделю. Куда она исчезала, мужчина не знал. Как-то попробовал идти за ней следом, но, заметив попутчика, женщина остановилась и стояла до тех пор, пока он не повернул обратно, к хижине. Подобные исчезновения женщины зачастую находились в прямой зависимости от наполненности ее кисета табаком. А вот бензин в зажигалке не иссякал, но где женщина его прятала и каковы были стратегические запасы горючего, за восемнадцать месяцев совместного проживания мужчина так и не выяснил. И вчера вечером фитилек зажигалки задорно горел. И кисет с табаком был на две трети полон. Однако утром, ранним-ранним утром, женщина, неожиданно проснувшись, спешно засобиралась уходить. И такое тоже случалось. Гораздо реже, чем походы за табаком, но уже случалось. Женщина умела непостижимым для сожителя образом улавливать флюиды опасности. От опасности она уходила. В буквальном смысле. Растворялась в зелени леса, исчезала, сливалась с тайгой, словно лешачиха из сказки.

Полностью одевшись, сунув широкие стопы в видавшие виды кирзачи, женщина выскользнула за дверь, так и не удосужившись хотя бы раз, хотя бы мельком взглянуть на сожителя. Мужчина глубоко вздохнул. Задержал дыхание, весь обратился в слух. Услышал, как скрипнули ступеньки крыльца, как всхлипнула земля, придавленная подошвой кирзового сапога. И более ничего. Ничего особенного. За бревенчатой стеной обычный легкий утренний бриз лесного океана, именуемого тайгой. Те же звуки, что и всегда на восходе солнца, в час, когда ночные твари уже залегли в норы, а дневные только-только проснулись, когда свежа роса, и воздух хрустально чист, и над болотом тает белый саван тумана, а смола на седых стволах похожа на янтарь. Мужчина помнил, что в этот час даже в городе бетонные коробки домов иногда кажутся красивыми. Даже если на них смотришь сквозь тюремную решетку.

Медленно выдохнув распирающий грудь воздух, мужчина протер глаза кулаками, потянулся всем телом и нехотя слез с топчана, с мягкой медвежьей шкуры, заменявшей матрац. Мужчина был высок, худощав и жилист. Под дубленой кожей перекатывались тугие сплетения мышц. Обветренное лицо до глаз заросло густой черной бородой. Лоб высокий, перечеркнутый тремя глубокими бороздками морщин. Жесткие, прямые волосы зачесаны назад и собраны на затылке, заплетены в толстую косу. Кончик косы щекочет кожу между лопатками. Мужчина передернул плечами, тряхнул головой, прогоняя остатки сонливости, и подошел к лавке, что притулилась подле стены впритык к топчану. На лавке лежала его одежда. Штаны из тщательно выделанной мягкой кожи, удобные и ладные, несмотря на то что шились костяной иглой и тянула та игла отнюдь не нитку. Рядом со штанами валялась увесистая меховая безрукавка, сработанная из одного куска шкуры, вообще без всяких швов, а под лавкой нашлась и обувка. Лыковые лапоточки. Вместо портянок заячьи шкурки, вместо веревок-завязок тонкие, витые кожаные шнурки.

Мужчина оделся, быстро и привычно подвязал лапотки. Привычным движением перебросил косу с голой спины поверх мохнатой безрукавки. Подошел к простецкому столу о четырех ножках посередине квадратного помещения с бревенчатыми стенами. Лучик света, заглянувший в малюсенькое оконце-бойницу, как луч прожектора, освещал гладкие доски столешницы. Посередине стола лежал армейского образца штык-нож в стандартных ножнах, притороченных к солдатскому ремешку с медной пряжкой. Мужчина подхватил ремень, застегнул пряжку, чуть сдвинул ножны ближе к правому боку и нагнулся к стоявшей с краю алюминиевой миске. Зачерпнул ладонями остропахнущей травами жидкости из миски, плеснул вязкой зеленой жижи на грудь, растер руки, плечи, увлажнил лицо. Все, теперь можно выходить на свежий воздух. Запах настоя по крайней мере до полудня будет отпугивать кровососущих насекомых. Рукоятка ножа под рукой, и алчущие людской крови животные в случае чего получат достойный отпор. Вот только вряд ли узкоглазую женщину напугало животное. Четвероногих она никогда не боялась, иное дело двуногих.

Рядом с дверным косяком, прислонившись к стене, ожидал хозяина неоднократно испытанный в деле короткий, отменно сбалансированный дротик с наконечником из пожелтевшей кости. Гораздо тяжелее, чем костяная игла, наконечник был не менее острым и при этом на редкость прочным. На его изготовление ушло множество вечеров, подчас переходящих в бессонные ночи. Три предыдущие костяные заготовки предательски ломались, как назло, уже в завершающей стадии работы. Зато последняя попытка увенчалась настоящим успехом. День, когда наконечник для дротика был окончательно готов, стал для мужчины, пожалуй, самым радостным и памятным за все годы жизни в лесу. За долгих четыре года.

Левой рукой толкнув дверь, правой мужчина взялся за древко оружия. И, ощутив приятную тяжесть дротика, невольно улыбнулся, прошептал: «Здравствуй, друг, с добрым утром. Хотя утро для нас с тобой, Острый, сегодня, скорее всего, выдалось совсем не доброе. Ну да ничего, сдюжим. Правда, Острый?» Чтобы не забыть язык людей, мужчина иногда разговаривал с оружием, иногда говорил с безмолвной женщиной, а случалось, беседовал и с волками.

Волки ждали его за порогом. Как только мужчина спустился с крыльца, он сразу же заметил две серые тени, мелькнувшие меж стволами деревьев. С парой волков он «познакомился» за полгода до появления женщины. Охотничьи угодья серых располагались рядом с его участком. Хищники в лесу делят территорию с большей тщательностью, чем люди разделяют государства границами. И хищники свои территории метят.