снова сыграло со мной злую шутку.
Девчонка вела себя мирно. Она улыбалась мне, растянув пухлые губы чуть ли не до самых ушей, и, если бы не грязное платье из грубой ткани, девушка выглядела бы обычной беззаботной старшеклассницей.
Твердо решив больше ничего не выяснять у нервничающего Ивана и, по возможности, не возвращаться в это заведение, я прихватила свои бургеры и пошла к выходу. Девушку мне было никак не обойти, и я решила просто делать шаг за шагом, не глядя в ее сторону.
Ветер вдруг подул сильнее, и мой чуткий с детства нос уловил невероятный смрад.
— Фу! — не удержалась я. — Что за вонь? Иван, у вас тут что-то протухло!
На лице Ивана легко читалась единственная мысль — если что и протухло, то только мозги в голове подозрительной дамочки. То есть в моей голове.
— Этого не может быть, — ледяным тоном сообщил Иван. — Мы тщательно следим за свежестью продуктов.
Возможно, если бы не нервирующая меня девчонка, стоявшая совсем рядом, я бы вступила с Иваном в спор. Но улыбающаяся во весь рот красавица здорово действовала мне на нервы, и я сочла за благо ретироваться без дальнейших комментариев.
Я прошла мимо девушки, едва не коснувшись ее рукой. Запах сладкой гнили усилился, и мне пришлось зажать нос рукой.
Неужели это от нее так пахнет?
Я пошатнулась, но смогла удержаться на ногах. Солнце засветило ярче, ветер утих, и мне, одетой в легкую куртку, стало ужасно жарко. От тошнотворной вони кружилась голова.
Выйдя за пределы кафе, я сделала глубокий вдох. Здесь дышалось куда легче.
Судорожно прижимая к груди приготовленные Иваном бургеры, я двинулась по направлению к «Белым ночам». Не оглядываясь.
Радио в кафе, похоже, выключили, во всяком случае, я его больше не слышала. Зато услышала шум реки, текущей, похоже, совсем рядом, позади меня.
Я решила, что не стану оборачиваться на звук, а спрошу потом про реку у Марины. Как туда добраться, например, и не опасно ли это.
Название реки выскочило из головы, и я, обливаясь потом, сосредоточилась на том, чтобы вспомнить это название. В голове крутились наименования всех водоемов, которые я только знала, но все было не то. Я не злилась на свою забывчивость, потому что старательные попытки подстегнуть память отлично отвлекали от мыслей о том, что кто-то может идти позади меня.
Например, красивая девушка в некрасивом грязном платье. Девушка, пахнущая так, словно…словно недавно вылезла из могилы.
До входа на мою базу осталось не больше двадцати метров, когда я вспомнила название реки. Точно, Катунь. И ровно в момент озарения меня окликнул низкий женский голос.
— Извините, можно у вас спросить?
Передо мной словно из ниоткуда выросла та самая перепачканная, дурно пахнущая девица. Значит, все-таки шла следом, а я даже не слышала позади ни шелеста, ни шороха.
Я принюхалась, нисколько не заботясь о том, не обидит ли незнакомку мое поведение. Надо сказать, она и бровью не повела.
— Спрашивайте, — сказала я.
Запах тления не исчез. Но стал слабее — теперь исходивший от девушки аромат напоминал запах роз, неделю простоявших в одной и той же воде. Хотя откуда бы мне знать, как пахнут такие розы? Но более подходящего сравнения я не нашла.
Девушка пригладила волосы и снова широко улыбнулась. Теперь, когда она стояла совсем близко, я заметила, что зубы незнакомки — просто ночной кошмар стоматолога. Ну или большая радость, это как посмотреть. Ни один видимый зуб девушки не пощадил кариес. И это в таком юном возрасте.
— Меня зовут Бэлла, — продолжала незнакомка все тем же звучным контральто. Прямо как у оперной певицы. Такой тембр совсем не подходил хрупкой девушке с почти детским лицом, но зато действовал завораживающе. Я готова была слушать ее сколько угодно.
Бэлла, значит. Надо же, а ей подходит.
— Вы простите, что я вот так к вам лезу, — журчал тем временем чарующий голос, — но я вас увидела там… Ну, в кафешке. И вы выглядели такой одинокой! Я подумала, может, вам нужен друг?
Не скажу, что я была поражена бесцеремонностью девчонки. Наверняка она выросла в деревне, а нравы тут простые. Но, несмотря на красоту и волшебный голос, Бэлла мне не нравилась. Понятно, что испугалась я ее зря. Но это грязное платье, и мерзкий запах, и до кучи больные зубы симпатии никак не способствовали.
На миг я задумалась, что же за родители у девчонки, которые даже не могут сводить ее к стоматологу. В глубине души шевельнулось сочувствие к, по сути, несчастному ребенку.
— Сколько тебе лет? — я старалась говорить нейтрально, но тон получился слишком мягким.
— Мне-то? — переспросила Бэлла и отвела свои прозрачно-голубые глаза. С минуту помолчала, будто не знала точного ответа, и все же продолжила: — Мне вроде восемнадцать. Да, точно. Восемнадцать. Школу должна была закончить.
И Бэлла снова уставилась на меня широко раскрытыми глазами. Мне все больше не нравилось то, насколько бестактно она себя ведет. Даже со скидкой на деревенское происхождение.
И уж совсем никуда не годилась формулировка «школу должна была закончить». Что это значило? Должна была, но не получилось? Злые родители совсем заездили по хозяйству и девочке было не до учебы?
Я велела себе быть настороже. Возможно, это и есть истинная цель Бэллы — вызвать жалость у доверчивой горожанки, и под этим предлогом, например, выманивать у меня деньги.
— Видишь ли, Бэлла, мне почти тридцать, — это была сущая правда, юбилей я должна была отметить первого июня, буквально через пару недель. — Я слишком взрослая для тебя. Тебе со мной будет неинтересно.
— Тридцать, — повторила Бэлла. — Тридцать. Так это же почти как мне!
Тут мне пришла в голову мысль о том, что у девушки может быть умственная отсталость. Это многое объяснило бы.
— Валерия! — окликнул меня знакомый мужской голос.
Возле хлипкого забора «Белых ночей» стоял Михаил.
Губы его были плотно сжаты, а глаза прищурены. Хотя окликнул он меня, но в упор смотрел на мою спутницу.
Смотрел с такой ненавистью, что я ощущала ее физически. Смотрел так, что я поняла — сейчас он набросится на Бэллу.
Потому что она сделала что-то такое, что ни возраст, ни принадлежность к женскому полу ее не спасут.
Глава 6
— Вы собираетесь заходить, Валерия? — спросил Михаил, продолжая смотреть на Бэллу.
В недоумении я переводила взгляд с него на Бэллу, и обратно. Все верно, Михаил, все так же одетый в камуфляж, смотрел именно на девушку в белом, хотя формально
