забытое место, и порадоваться, что не они одни такие дебилы. Теперь это развлечение в прошлом. Поезда приходят сюда почти пустыми, а в обратную сторону вагоны третьего и даже второго класса заполнены битком.
— Как япошки стали город обстреливать, все, у кого деньги есть, начали уезжать. Мой батя в сухом доке работает клепальщиком, зарплата всего девяносто пять копеек в день, еле хватает нам, поэтому никуда не едем, — грустно поведал сопливый пацаненок. — Не этой ночью, а прошлой наши отбили атаку япошек. По всему городу снаряды падали. У нас на Перепелке в два дома попали, мужика одного убили. Мы ходили смотреть. Кровищи было, как с кабана.
Расплатившись с Никитой, я отправился на вокзал, чтобы узнать расписание и не изменились ли цены на билеты. При таком спросе возможны были самые разные варианты. На площади возле одноэтажного белого каменного здания стояли десятка три рикш, ждали клиентов.
Один из них, увидев меня, схватил свою повозку и кинулся наперерез, радостно крича:
— Гаспадина, исвосик!
Он был первый человек, встреченный мной в новой эпохе, поэтому я решил, что это знак судьбы, и поменял свои планы. Расписание поездов никуда не денется и цены, если меняются, через несколько дней, когда получу паспорт, будут другими, так что лучше заняться неотложным делом — сгонять за своим холодным оружием, пока его не нашел какой-нибудь зоркий абориген.
— Вези в твою деревню, — на китайском языке приказал я рикше, расположившись на кожаном сиденье.
В первый раз, утром, удивился, откуда здесь столько конского волоса? В предыдущую эпоху китайцы не шибко жаловали лошадей. Теперь знал, что в городе и окрестностях базируются несколько русских кавалерийский подразделений и много гужевого транспорта, причем китайцы сменили волов на ослов и мулов, у которых тоже подстригают хвост и гриву.
По пути в нескольких местах нам попались группы китайцев, которые под командованием русского офицера или унтера сооружали редуты и рыли окопы. У некоторых аборигенов, даже у молодых, были длинные косы, но большинство стриглось коротко. Значит, власть маньчжуров стала чисто номинальной, по крайней мере, на территориях, отжатых европейцами. Как мне поведал Никита, Порт-Артур первыми захватили японцы, а потом наши отобрали. Так что можно сказать, что осада города — это попытка вернуть своё, которая окажется успешной. Бог на правду выведет.
Рикша высадил меня возле начала тропинки, уходящей вверх по склону, и остался ждать, чтобы еще раз отвезти в гостиницу. Место, где ночевал, нашел не сразу. В ярком дневном свете все выглядело иначе. В очередной раз зарекся закапывать клады. Появилась даже мысль, что, как и при предыдущий попытке что-то спрятать надолго, кто-то уже подшустрил, сделав меня беднее. Наткнулся на свою лежку случайно, уже собравшись плюнуть и вернуться в гостиницу налегке. Затем поднялся на гребень, посмотрел, где шхуна налетела на камни, где высадился на берег. Само собой, никаких обломков не увидел и берег не узнал. Ночью страх темноты дописывает пейзажи.
7
По возвращению в гостиницу «Таврида» я узнал от хозяина ее, что вчера высадился на берег не один. То же самое проделали японские войска, но севернее, в бухте Кинчан. Точнее, они все еще высаживались, и никто им не мешал. Название бухты не говорило мне ни о чем.
Утром, основательно выспавшись, я спросил у него:
— Железная дорога далеко от того места?
— Не думаю, — дал господин Милиоти уклончивый ответ.
Ехать в Дальний было влом, поэтому я прогулялся на железнодорожный вокзал Порт-Артура. Там было пусто. Кассирша, пухленькая голубоглазая девица, с удовольствием уделила мне минут пятнадцать, выслушав рассказ о чудесном спасении после подрыва на мине и ответив на все вопросы, потому что не появились желающие купить билеты и помешать нашему общению. От нее я узнал, что пассажирский поезд вчера без проблем преодолел участок, который, как предполагали в Порт-Артуре, захвачен японцами. Об этом сообщила бригада товарного поезда с боеприпасами, который разминулся с ним. Товарняк сейчас разгружают на запасном пути. Из Порт-Артура в Дальний ходило три поезда: почтово-пассажирский, который отправлялся в одиннадцать ноль шесть утра и прибывал в половине второго дня, и два товарно-пассажирских, в восемь вечера и в ноль-ноль пятьдесят ночи, которые добирались почти на полчаса быстрее, потому что на станциях не грузились почтой. Время в расписании санкт-петербургское. Не знаю, какой здесь часовой пояс, не интересовался этим вопросом, потому что своих часов у меня не было, отвык от них, но в одиннадцать утра здесь уже будет вечер, а в полночь — утро. Билеты можно купить на любой поезд в любой класс, но место получишь, так сказать, в порядке живой очереди. Кто нахален и смел, тот и сел. Единственное исключение — первый класс скорого поезда номер один, в котором свободные места есть всегда.
— Он отходит по вторникам и субботам в одиннадцать часов вечера по петербургскому времени. Можете у меня купить билет до Москвы и по нему проехать в почтово-пассажирском поезде в своем классе до Дальнего и там пересесть на скорый, подождав девять с половиной часов в зале для пассажиров первого класса. Цена билета одинаковая, что отсюдова, что оттудова, — объяснила кассирша и посмотрела на меня влюбленными голубыми глазами, словно я пообещал выкрасть ее и увезти в купе первого класса в будущую столицу России.
У ветреных провинциальных девиц только мечты не меняют направление.
— Если до вторника улажу все свои дела, так и сделаю, — пообещал я.
Выйдя из здания вокзала, сел к чистильщику обуви, китайчонку лет пятнадцати. Наверное, чтобы потешить свое самолюбие. Ничто не надувает спесью так легко и быстро, как человек, обслуживающий нас, стоя на коленях. Пока он двумя щетками полировал до блеска мои черные полуботинки, используя ваксу, я думал, чем заняться. Решил пройтись в торговый порт и разузнать, нельзя ли без документов, рекомендательных писем устроиться штурманом на какое-нибудь судно, пусть даже парусное. Надо вырваться из Порт-Артура, а там уже как-нибудь доберусь до Владивостока или поплыву прямо в Одессу.
В торговом порту было почти так же пусто и тихо, как на железнодорожном вокзале. Ни возле каменного пирса, ни возле деревянных причалов на сваях не было судов под грузовыми работами. Только в одном месте, где к воде спускался ступенчатый мол, стояло много «шампунек», гребцы которых, увидев меня, дружно заорали на китайском варианте русского языка, предлагая свои услуги. Услышав от меня на китайском, что не собираюсь никуда плыть, замолкли ненадолго, после чего начали тихо обсуждать залетевшего к ним, редкостного попугая, заучившего пару фраз на языке избранного народа.
Я прошелся
