больше ничего не говорю.
Он не хочет разговаривать?
Отлично.
Позже я ощущаю его присутствие в прачечной нашего жилого комплекса. Это подвальное помещение, заставленное грохочущими белыми машинами и заваленное брошенными носками, о которых забыли. Обычно я ненавижу заходить сюда из-за ощущения, будто ты спускаешься под землю, и я никогда не забываю, что здесь только один выход. Что кому-то будет достаточно легко выследить меня и заманить в ловушку.
Я склоняюсь над своей машиной, засовывая рабочие рубашки и запасной русалочий хвост поглубже в барабан, когда тихий скрежет заставляет меня подпрыгнуть и обернуться.
Мое сердце бешено колотится.
Я быстро оглядываю полутемную комнату, но никого нет. Лишь мое прерывистое дыхание и грохот машин. Я нащупываю ключ от квартиры, сжимая его костяшками пальцев, и смотрю на дверь до тех пор, пока у меня не появляется сухость в глазах.
Боже.
Я такая уязвимая. Мне следовало взять с собой сестру.
— Кто там? — мой голос срывается.
Я нервничаю.
Раздается еще один слабый скрип. Затем тишина.
Мое сердце бешено колотится, а в животе все скручивается так, что я чувствую тошноту, но потом как будто подсознательная часть моего мозга узнает его. Таннер. Спокойствие и облегчение охватывают меня, мышцы расслабляются, и я облокачиваюсь об стену.
Это он.
Я в безопасности.
— Таннер.
Я пристально смотрю на дверной проем, будто бы могу вызвать его одной лишь силой воли.
— Ты здесь? Почему ты не заходишь внутрь?
Тишина.
Не знаю, чего я ожидала.
Чем больше проходит времени, тем сильнее я чувствую, что он рядом. Наблюдает за мной, как раньше. Но он никогда не возвращается к бассейну по вечерам и не показывает себя полностью. Не разговаривает со мной и не прикасается ко мне так, как я того желаю.
Похоже, он мне все-таки привиделся.
Что ж, я больше не могу этого выносить. Единственное, что хуже, чем не быть с ним рядом — это когда он вне досягаемости. Мое тело постоянно на взводе, жаждет его прикосновений, и после двух недель его поддразниваний я задыхаюсь от каждого тихого шороха.
— Пожалуйста, — кричу я как-то вечером в раздевалке.
В аквариуме началась ночная смена, и я была одна в большой комнате. Скамейки были пусты, на крючках висели забытые полотенца и одежда персонала.
— Таннер. Я знаю, что ты здесь.
Как он сюда попал?
Это не имеет значения.
И мне все равно, что он следит за мной. Если бы я могла разыскать его, я бы тоже последовала за ним. Но что толку в этой одержимости, если я никогда его не вижу?
Тишина насмехается надо мной. И я бросаю полотенце на скамейку, оставаясь лишь в лифчике и трусиках.
— Это жестоко. Ты в курсе? Вот так издеваться надо мной. Заставлять меня так сильно желать тебя, но не иметь возможности заговорить с тобой.
Я скрещиваю руки на груди и оглядываюсь по сторонам, но не вижу его.
Знаете что?
К черту все это.
К черту его.
Посмотрим, как ему это понравится.
Я топаю к скамейке и бросаюсь на нее, ложась на спину. Деревянные перекладины впиваются мне в лопатки, и я извиваюсь, чтобы устроиться поудобнее.
— Хочешь понаблюдать за мной, Таннер? — с гневом произношу я.
Я подцепляю большими пальцами трусики и стягиваю их вниз по бедрам. Оставляю их болтаться вокруг ног, когда мои колени раздвигаются, а кончики пальцев скользят по моей ноющей киске.
— Отлично. Тогда давай. Посмотри, чего ты лишаешься. Смотри на то, что принадлежит тебе.
Мои глаза закрываются. Я ненавижу то, что чувствую себя намного лучше, когда он рядом. Даже без его рук на мне, мое тело становится гораздо более живым — моя кровь течет быстрее.
Я спокойна.
Подготовлена.
Балансирую на грани из-за мужчины, который не хочет приближаться.
Я хмурюсь, не открывая глаз, и погружаю в себя два пальца. Представляю его руки. Его язык. Его член.
То, как он трется об меня своим заросшим щетиной лицом, рыча и пробуя на вкус; то, как его бедра врезаются в мои. Я поднимаюсь все выше и выше, прикасаясь к воспоминаниям о нем, и все это время мои уши напряженно прислушиваются. К нему. К стуку его шагов.
Когда его сильная ладонь ложится мне на живот, слеза скатывается по моим волосам.
— Так будет лучше, Элси.
Я не открываю глаз.
Не буду.
Это не может быть правдой.
Но его руки реальны, когда они раздвигают мои колени шире. Внезапный влажный жар его губ на моей киске — тоже настоящий.
Я стону и приподнимаюсь, притягивая его ближе, зарываясь руками в его волосы. Он пожирает меня долгими, жадными поцелуями, посасывает мой клитор, погружает свой язык глубоко внутрь.
А я держу глаза закрытыми.
Наверное, я тоже трусиха. Но я не смогу смотреть на то, как он снова меня покидает.
И он действительно уходит.
Таннер возносит меня на головокружительные высоты наслаждения, а затем, прихрамывая, выскальзывает из раздевалки, пока я все еще возвращаюсь на землю.
Я откидываюсь на спинку скамейки, приоткрываю один глаз и стараюсь не заплакать.
Восемь
Таннер
Я поступаю правильно.
Я должен.
При первой же возможности, которая представилась мне с Элси, я причинил ей боль. Я знал, что она слишком хороша для меня, но все равно пожадничал.
Потом пометил ее. И затем причинил боль своей любимой девочке.
Я не заслуживаю того, чтобы дышать с ней одним воздухом. Прекрасно осознаю это, но оставаться вдали от Элси — просто убивает меня. С каждой секундой, когда она не смотрит на меня и не улыбается своей милой улыбкой, я все глубже погружаюсь в отчаяние. Единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме — это находиться рядом с ней, даже если мы не можем взаимодействовать. Ее присутствие словно бальзам.
Мучительное облегчение.
Но это не может длиться вечно. Я знаю это.
Я мучаю ее.
Она права — то, как я поступаю, жестоко. Дразню нас обоих тем, чего у нас не может быть. Поэтому сегодня вечером мне действительно нужно уйти. Чтобы отдалиться и позволить ей жить своей жизнью.
Однажды она порадуется. Когда встретит кого-то, кто подойдет ей больше, чем я.
При этой мысли меня охватывает ярость, руки сжимаются в кулаки, но я не животное, несмотря на то, как я ее трахал.
Я могу поступить правильно. Даже если это убьет меня.
Моя спортивная сумка лежит открытой на столе, наполовину заполненная одеждой и пачками документов. Я
