Мои бедра двигаются, и я врываюсь в нее, прижимая к стене.
— Элси. Моя сладкая девочка. Ты моя…
Я настолько погружен в себя, настолько не в своей тарелке, что едва вспоминаю, что нужно протянуть руку и потереть ее клитор. Но я делаю это, и она откидывает голову назад и стонет, прижимаясь ко мне еще теснее, насаживаясь на мою длину.
— Возьми его, — ворчу я. — Возьми весь этот член. Он твой.
Это все, что я могу ей предложить.
Мое тело.
Мою душу.
В самое темное время суток, в моменты слабости — вот когда я позволял себе думать об этом. Позволял себе по-настоящему представить, каково это — быть с ней. Какова она на вкус. И теперь, когда это происходит, когда это стало реальностью, Элси оказалась намного лучше, чем все, что создавал мой одинокий возбужденный разум.
Я стону, сильнее прижимая ее к кафелю, и мне жаль. Мне так жаль, что я такой. Трахаюсь жестко, издавая глубокое рычание. Скалю зубы и оставляю синяки кончиками пальцев.
Когда я кусаю ее за плечо, она вздрагивает в моей хватке. Я крепко сжимаю ее до дрожи. И чувствую, как она кончает…
Я больше не могу сдерживаться. Я врываюсь глубже, наполняя ее до предела.
Делая ее своей.
Моя.
— Элси, — я с трудом выдавливаю из себя ее имя почти целую минуту спустя.
Мы оба тяжело дышим, крепко прижимаясь друг к другу, и в моих ушах раздается отдаленный звон. Мои движения неуклюжи, когда я опускаю ее вниз, ставя на дно бассейна. Элси отходит в сторону, и я поддерживаю ее за локоть.
— Т-таннер.
У нее стучат зубы.
Ей холодно? Страшно?
Она потрясена?
Я поглаживаю ей плечи, но ее широко раскрытые глаза ничего не выдают. Она смотрит на меня снизу вверх, и вид у нее встревоженный.
Я заметил что-то между моими пальцами в лунном свете.
Выраженная красная отметина на ее плече.
— Нет.
Ужас подкатывает к горлу, и я не могу оторвать взгляд от этой маленькой красной отметины.
Я причинил ей боль.
Укусил, словно зверь.
Я отшатываюсь, в груди у меня все сжимается.
— Нет.
— Таннер?
Ее голос такой тихий.
Отдаленный.
Она тянется ко мне, и серебристые капли воды каскадом падают с ее поднятой руки.
— Что не так?
Я не могу говорить. Не могу думать. Все, что я вижу — это красное пятно, резко выделяющееся на фоне ее идеальной кожи.
Что я наделал?
— Таннер, — говорит Элси, теперь уже более настойчиво, но я отворачиваюсь.
Шатаясь по пояс в воде, в диком темпе я пробираюсь к другому краю бассейна. Я ступаю на каменные плиты, прохладный воздух овевает мою обнаженную кожу, и тени приветствуют мое возвращение.
Я погружаюсь в ночь.
Семь
Элси
Я высматривала его в течение пяти дней.
Пять дней подряд после ужина я спускалась к бассейну и обнаруживала, что его нет. Я ждала часами до тех пор, пока солнце не спряталось за горизонтом, воздух охлаждал мою разгоряченную кожу.
Ничего.
Таннер.
Суровый, хромой смотритель, со шрамами и горячими, игривыми руками. Человек, который пожирал меня, словно был голоден, а затем растворился в ночи, как какой-нибудь древний призрак.
Он ушел.
Покинул меня.
— Может быть, он уехал навестить родственников. Или на рыбалку. Возможно, его сбил автобус…
Я поднимаю руку, прерывая Оливию. У моей сестры добрые намерения, но эта мысль совсем не утешительная.
— Не надо. Пожалуйста.
Я откидываюсь на спинку своего шезлонга, втиснутого рядом с ее креслом на нашем балконе.
— Даже не произноси этого.
— Хорошо, — бормочет она. — Прости. В любом случае, этого никак не могло бы случиться. И даже если так, давай посмотрим правде в глаза, автобус бы пострадал намного сильнее…
— Лив, — я сверлю сестру взглядом. — Прошу. Хватит.
Я не хочу показаться сварливой, но даже после того, как он меня бросил, я все еще чувствую его между ног, и мысль о том, что Таннеру может быть больно, просто невыносима.
И каждый вечер, когда он не появляется у бассейна… Я в растерянности.
Вдруг с ним что-то произошло?
Или… наоборот, ничего не произошло? Что, если он просто жалеет о том, что мы сделали?
Я ни о чем не жалею.
Крепко обхватив себя руками за талию, смотрю на поверхности крыш. Таннер прикасался ко мне так, словно я была его единственным спасательным кругом. Будто бы он умер, если бы не смог быть достаточно близко.
Я никогда не пожалею об этом.
Поздно ночью, когда я совсем одна, завернутая в свои изношенные простыни, я ощущаю, как мое тело ноет при воспоминании о нем. На мне остались отпечатки ладоней, и когда я закрываю глаза, то представляю, как они светятся в лунном свете. Это не синяки и те восхитительные отметины, которые он оставил на моем плече и бедрах. Они словно под кожей, и когда я прикасаюсь к ним кончиками пальцев, то испытываю дрожь, воспоминая о его прикосновениях.
Нет. Это нечто более глубокое.
Я принадлежу ему.
Принадлежу Таннеру.
Но, возможно, я все-таки ему не нужна.
Я фыркаю и начинаю грызть ногти, а моя сестра продолжает болтать рядом со мной.
* * *
На шестой день я ощущаю его присутствие.
Знаю, это звучит безумно. Но не могу это объяснить.
Я не вижу широких плеч и не слышу его низкого голоса. Нет разницы между здесь и сейчас и тем, что последует дальше, но каким-то образом я знаю, что он рядом.
Я останавливаюсь в коридоре где расположен аквариум, сжимая в руках метлу. Я подметаю и прибираюсь после утренней суеты, но когда оглядываюсь, то вижу, что нахожусь здесь одна. Рыбы кружатся в аквариумах, расположенных вдоль коридора, а призрачный голубой свет разливается по темным плиткам.
— Таннер?
Я жду, но остаюсь без ответа. Слышно лишь бульканье в аквариуме и гудение электричества. Я прикусываю губу, жду еще немного, но через некоторое время опускаю метлу обратно на пол и продолжаю мести.
Тишина.
Шелест метлы дает мне время подумать. Я опускаю голову и прячу свои покрасневшие щеки.
Он действительно здесь?
Неужели я все-таки схожу с ума?
Бирюзовая рубашка-поло прилипает к моей коже, и по телу пробегают мурашки. Внезапно я становлюсь такой чувствительной, мое тело гудит, словно наэлектризовано, и до меня доходит осознание.
Таннер здесь.
Я сжимаю бедра вместе, морщась от тупой боли между ног. Моя киска пульсирует в ответ на его присутствие. Я склоняю голову, подметаю плитку и
