хозяина дома просияло.
– Эй! Баба! Где ты?! – рявкнул вдруг спаситель, выглянув из комнаты. Даже голос его изменился, мягкий доброжелательный тон вмиг обратился в жестокое безразличие. Женщина, часто семеня и придерживая длинные юбки, подбежала по первому зову.
– Да? – она опустила глаза.
– Иди, отведи коз в наш хлев и подои. Да подавай ужин поскорее, гостя надо накормить! – приказал ей мужчина.
У Орея родилось множество вопросов. Он недоуменно взглянул на женщину, пытаясь рассмотреть черты лица, и вдруг пересекся с ней взглядом
– Куда это ты смотришь, отребье?! – прогремел её муж. Орей в ужасе отвернулся к окну, показательно уставившись на небольшой заросший кустарниками огород.
– Простите, я немедленно все сделаю! – пропела женщина, убегая.
Монах судорожно сглотнул. Нужно было как-то объясниться перед хозяином дома, а речь подвела его.
– Монах! Орей! – позвал тот, и Орей повернулся на зов. – Можешь остаться тут. Меня звать Арслан. Бабу – Зариме. Если она снова будет на тебя пялиться, скажи мне, я её проучу.
Монах не понял, что конкретно он или женщина сделали не так, но кивнул с уверенностью.
«Что происходит?!» – пылал вопрос в его голове.
– Спасибо, – выдохнул Орей, зажмурившись. Когда он никого не видел вокруг, говорить было чуть проще, но волнение от этого не унималось.
– Перестань. Заветы Высших должно соблюдать и помогать нуждающимся, – самоотверженно произнес Арслан, будто подвиг какой-то совершил. – Надеюсь, когда тебе станет лучше, монах, ты расскажешь мне больше про демона.
– К-конечно… – Орей часто закивал. Ему помогли, и теперь просто обязан всё-всё рассказать о вероятной опасности хозяину дома, где его приютили. Когда Арслан вышел из комнаты и оставил гостя наедине с собой, монах решил помолиться или помедитировать, чтобы утихомирить страхи, мешающие ему нормально говорить.
Он и подумать не мог, что однажды просто упадет в обморок перед другим человеком, ведь в обители он никогда не волновался и никого не боялся. Даже в юности, когда настоятель Мусаил наказывал их с Шаметом за провинности. Однажды они бросались переспелыми грушами друг в друга, и это увидели другие братья. Подобное поведение было под запретом, но наказание Орей принимал стойко – он понимал, что именно тогда сделал не так, и почему это заслуживало порицания.
Монах вспомнил об этом с улыбкой, но следом за образом улыбающегося молодого друга возникла уродливая картина вчерашней ночи. Этого он теперь никогда не забудет.
Орей вытащил из мешка молитвенник, сел поближе к окну и раскрыл книгу.
– Высшие, даруйте мне сил в пути, укажите верную дорогу. Не оставьте меня удачей и наставлением, да привлеките ко мне силу светлую, мрак изгоняющую. Да не идти мне Темными Тропами… – произносил Орей выученные наизусть строки. Голос лился чистый и уверенный, обращенный к алым закатным небесам, застывшим над горами.
По огороду прошла Зариме, женщина прижимала ладонь к покрасневшей щеке. Орей замолчал и уставился на нее. Любопытство жгло, хотелось повнимательнее рассмотреть мягкие черты круглого смуглого лица, тонкие черные брови и темные глаза с поволокой. Запомнить этот выразительный печальный взор.
Зариме выглядела еще молодо, но от усталости сутулилась, а под глазами пролегли тени.
Она вдруг повернулась к окну, позади которого Орей только что читал молитву. Их взгляды снова пересеклись на долю секунды, и монах от страха резко наклонился, едва не ударившись лбом об пол.
В земном поклоне Орей продолжил выговаривать слова молитвы, зажмурив глаза:
– Да не идти мне Темными Тропами и не видеть зла, – он прервался, переведя дух. – Не желать зла, не совершать зла…
3. Не убей
«Зачем люди убивают других людей? Неужели Бессердечный не научил нас, что жизнь – бесценна и уникальна? Мы столько поколений учились прятаться, выживать, бороться, чтобы сохранить свою жизнь и жизни своих любимых. И для чего? Чтобы уподобиться ему и вновь проливать кровь ближнего своего? Нет. Мир и раньше был жесток, не удивительно, что появился монстр, одолеть которого нам оказалось не под силу. Или этот монстр всегда жил и будет жить в нашем разуме? Молитесь Высшим, братья. Не позвольте злу поработить наши души».
Наставления отца Дагура монахам
– Эй, монах! Не спишь? – ближе к вечеру, когда в доме аппетитно запахло едой, Арслан заглянул в комнату к непрерывно молящемуся Орею.
– Нет, – бойко отозвался тот. Колени уже гудели, но так монах надеялся вернуть себе душевный покой. К сожалению, ничего не получалось.
– Идём к столу. Ужин готов, – хозяин дома радушно улыбнулся. – Придут мои старшие братья Хасан и Оттар. Слухи о тебе уже разлетелись по деревне, и братьям интересно с тобой познакомиться.
Орей кивнул и снова почувствовал, как промокают ладони от волнения. От всех молитв, воздаваемых сегодня с особым рвением, не было никакого толка. Слова священных текстов повторялись заученно, в них не ощущалось ни смыслов, ни силы Высших.
Он спешно вытер руки об рясу и встал, положив молитвенник на стоящий рядом сундук. Только Орей успокоился и начал привыкать к обстановке, как снова ему предстоит бороться с собой. Признаться, ночное сражение с умертвием теперь воспринималось намного легче – против твари из Межмирья было хоть какое-то оружие. А что можно использовать в битве с собой, со своим внутренним разладом? Орей этого не знал, потому как ощущал его впервые в жизни.
Монах ещё раз осмотрелся и, взяв себя в руки, откинул занавеску, закрывающую вход в комнату. Вышел в уже знакомый обеденный зал. На глаза тут же попался низкий, уставленный снедью стол, накрытый вязаной скатертью с узорами. Вокруг были разложены четыре плотные подушки, на одну из которых, скрестив ноги, сел Арслан и положил ладони на колени. Справа от него в похожей позе сидел статный мужчина с седеющей бородой. Внешне у них с Арсланом монах приметил много общего, но старший выглядел куда солиднее, будто бы даже в комнате занимал больше места. Осматривал всё цепко, как настоящий хозяин, и при этом спокойно.
