и пошел вниз.
В итоге, тропа, ведущая налево, оказалась не столь страшной, как думал Орей. Слабо протоптанная, но пологая и вполне безопасная. Она вывела монаха к полям, заросшим кустарником, яркими голубыми цветами и высокими травами до пояса. И ни одной живой души ему по дороге ещё не встретилось.
Орей даже приободрился и заулыбался своим приятным мыслям, а когда солнце начало склоняться к закату, остановился на привал. Сел прямо на обочине и достал из мешка хлеб. Козы тоже воспользовались передышкой, чтобы перекусить сочными цветами. Монах ел и смотрел на порхающих бабочек, слушал жужжание горных пчел, вдыхал ароматы трав и наслаждался скромной едой. Он ощущал спокойствие впервые после сегодняшней ночи. От мягкого тепла и щекочущего щеки ветра после еды начало клонить в сон.
Веки сами смыкались, звуки природы стали колыбельной. Орей засыпал, но еще прислушивался к шороху травы, пытаясь уследить за козами.
– Эй! Ты что, монах? – требовательный тон, прозвучавшего над Ореем голоса, заставил его распахнуть глаза. Он поднял голову и увидел нависший над ним темный силуэт незнакомца. Яркий круг солнца мешал рассмотреть мужчину. Монах прищурился и подставил ладонь ко лбу. Перед ним, уперев руки в бока, стоял невысокий смуглый мужичок в рубахе с засученными до локтя рукавами. Широкополая плетеная шляпа отбрасывала тень на молодое острое лицо и бегающие глазки под густыми темными бровями. В руке незнакомец держал длинный резной посох.
– Я… – все слова, которые Орей намеревался сказать, все предупреждения о демонах вдруг застряли в горле. Сердце внезапно заколотилось, как при встрече с умертвием, ладони вспотели, а пальцы мелко задрожали.
– Я… – Орей хватанул ртом воздух, поняв, что стало неимоверно душно. Он оттянул пальцами воротник, словно петлей сомкнувшийся вокруг горла.
– Ты перегрелся? Эй! – незнакомец шагнул к нему навстречу и протянул руку. У монаха потемнело в глазах.
– Я… Я… – он еле выговорил это сиплым ослабевшим голосом, который перестал его слушаться. В голову билась кровь. Беспочвенный страх выбивал землю из-под ног монаха.
– Я… – он сделал ещё одну попытку достучаться, предупредить, указывая пальцем в сторону обители, но солнце вдруг взорвалось перед его взглядом тысячей красных и синих осколков, закружилось пестрым калейдоскопом и уронило его в мягкую тьму неизвестности. Именно её-то он и страшился, когда переступал порог обители, хотя и не подозревал, что она обрушится на него настолько быстро.
Через долю секунды над ним вместо бескрайнего неба навис скат крыши, сделанный из неровных серых жердей, над которыми громоздилась кровля. Орей долго лежал, смотрел наверх, ничего не понимая. Как он оказался здесь? И где это «здесь»? Шевельнулся. Понял, что стало непривычно легко и на пояс ничего не давит.
«Ряса!» – он резко сел, осмотрелся, ощупал руками кровать под собой, потом себя.
Шерстяное монашеское облачение было аккуратно сложено около лежака с соломенным матрасом, серой подушкой-валиком и покрывалом, сшитым из шкурок мелких зверей. Мешок с вещами лежал возле дверного проема, закрытого плотной тканевой занавеской. В небольшой спальне, увешанной пестрыми вязаными драпировками, помимо лежанки, был еще сундук, стоящий под прямоугольным окном, полуприкрытым расшитой шторкой. Пока монах с интересом разглядывал обстановку, из-за стенки раздались неразборчивые встревоженные голоса.
Орей вскочил с лежанки, надел рясу через голову и подпоясался, потом метнулся к мешку, схватил его, но не двинулся с места, настороженно прислушиваясь к разговору.
– Ничего ты не понимаешь, баба! Молчи и не смей со мной спорить!
– Это чужак! – возражал слабый мелодичный голос. – Посмотри на него…
– Я-то прекрасно вижу. Он шел из монастыря. А ты придержи язык, проклятая! – хлесткий звук удара насторожил Орея ещё сильнее. Он робко высунулся из-за занавески и первым делом увидел еще одну циновку на стене, прямо напротив себя.
В большой комнате с резными светлыми стенами, украшенными разноцветными циновками, встретившийся ему в долине незнакомец горячо спорил с… женщиной.
Монах обмер. Раньше он женщин видел только мельком, издали, когда те, вместе с мужьями приходили выменивать монастырское вино. В основном, Орей только читал о них. И слышал в рассказах других братьев обители. Все говорили о разных женщинах: о матерях и сестрах, а брат Савел пришел в монастырь, когда умерла его жена. У него была женщина, которую он… любил. Орей не до конца понимал, что это значит, а монахи неохотно объясняли подробности отношений и разницу между полами. Свою мать монах совсем не помнил. И в целом, Орею никто ничего толкового не рассказал, кроме того, что женщины могут рожать детей. А как конкретно это происходит, монастырские фолианты не описывали.
Сердце заколотилось еще сильнее, чем в долине. Эта женщина, что стояла перед ним, держалась за лицо. С её головы наполовину сполз шелковый бежевый платок, приоткрывающий густые, цвета воронова крыла волосы. Невысокая фигурка пряталась в многочисленных складках просторного синего платья. Ладонь Орея, уцепившегося за край занавески, взмокла. Поняв, что удушье наступает снова, монах задернул ткань с такой силой, что крепившийся к косяку край оторвался. Орей вернулся на лежак, держась за грудь.
«Что со мной происходит? Откуда этот страх?»
Он закрыл глаза, и стало чуть легче, бешеное сердцебиение постепенно унималось. В тот же миг на пороге комнаты появился его спаситель.
– Эй, брат? Ты в порядке? Ты же монах из обители? – он будто бы и не обратил внимания оторванную занавеску.
– Да, – Орей сопроводил свой ответ кивком. – Меня… зовут… – он перевел дыхание. – Орей…
– Что с тобой приключилось? – тон мужчины сделался заинтересованным и участливым, словно он никого и не бил до этого.
Орей снова отдышался.
– Д-д-демон… На меня н-н-напал… демон… я…. Я п-п-ришел… – онемевший рот оказывался произносить слова, и монах тянул мычащие звуки, пока у его собеседника не лопнуло терпение.
– Какой ещё демон? Что ты мелешь? Ты болен?
Орей отрицательно замотал головой и посмотрел на своего спасителя. Сейчас его можно было разглядеть получше. Бородка украшала заостренный подбородок, кудрявые волосы, прежде скрытые шляпой, вились почти до плеч.
«Почему же я не могу говорить? Неужели это и впрямь из-за демона?!» – в панике метались мысли монаха.
– Вижу, ты не здоров, – пришел к выводу незнакомец. – Можешь пока остаться. Не против, если моя жена присмотрит за твоими козами? Нам бы не помешало молоко…
Орей смог только кивнуть. С чего бы ему быть против, если ему так бескорыстно помогли. Нужно как-то помочь в ответ. Лицо
