ввела с помощью иглы несколько растворов для быстрого восстановления поврежденных тканей и костей, и пока его тело восстанавливалось, решила кое-что проверить. Взяв мужское запястье, я закрыла глаза и мысленно потянулась к его силе, сканируя ее.
– Боги, – выдохнула я.
– Что такое? – хотела знать Лоренция.
– Его магические артерии перерезаны.
– Во имя духов леса! – женщина прижала ладонь к груди. – Как такое могло произойти?
Хороший вопрос. Неплохо было бы узнать на него ответ.
– Не знаю, но именно поэтому он не смог оказать нормального сопротивления белингу. Если восстановить его артерии, то восстановление пройдет куда быстрее.
Я закрыла глаза и сосредоточилась, направляя свой магический поток мужчине. Где-то там внутри, его колдовство откликнулось на мое и потянулось навстречу. Моя сила залатала надломы и порезы, позволяя его магии вновь разлиться по артериям. Пока еще медленно и неуверенно, но она начала возвращаться. Его магия заструилась черными мерцающими волнами, запульсировала, затанцевала, обволокла его, словно пыталась обнять изнутри.
Сердце мужчины учащенно забилось.
Я нахмурилась, прекратила подачу потока.
Из его груди вырывалось хриплое рваное дыхание, а сам он заметался, словно в лихорадке.
Нет. Нет. Нет.
Паника сдавила мое горло.
Только не это.
Глава 4
«Кот Шоти – род крупных животных из семейства кошачьих. Живет исключительно в горах и пещерах. Имеет черный окрас с белым узорчатым рисунком на спине. Коты Шоти славятся тем, что если схватили жертву, то их челюсти невозможно разжать»
«Редкие животные трех Империй»
Эридан
Я медленно открыл глаза. Все расплывалось, отказываясь собираться в единую картинку. Но когда наконец-то удалось сфокусироваться, то первым, что я увидел, были черные облака, плывущие по серому небу.
– Ну наконец-то. Я уж было подумал, ты до ночи Кровавой Луны [3] дрыхнуть собрался.
Я раздосадованно прикрыл глаза. На возвышающемся надо мной черном камне, беззаботно болтая ногой, сидел Райндхард. В последнее время он стал появляться рядом куда реже обычного, и это не только безумно утомляло, но и настораживало.
Собравшись с силами, я слегка поднялся на локтях и огляделся.
Мы были на берегу моря. Серые волны бесшумно лизали берег из черного вулканического песка. Я словно очутился в вакууме. Тут не было ни шума прибоя, ни шелеста ветра, ни пения птиц – ничего.
– Кажется, я оглох, – озвучил я свои мысли относительно исчезновения звуков, за что был вознагражден скептическим взглядом Райндхарда, в котором явно читалось: «Ты идиот?» И как-то мигом вспомнилось, что его тираду о сне до ночи Кровавой Луны я все-таки слышал, а значит, вариант с потерей слуха отпадает.
– Где мы? – решил наконец-то уточнить я.
– В твоей голове, – ответил бог с таким видом, словно это само собой разумелось.
– В моей голове? – переспросил я, пытаясь понять, шутка это или нет.
– Знаешь, здесь как-то… – он брезгливо поморщился, оглядываясь вокруг, – безвкусно, что ли. Слишком мрачно, ты не находишь? Я ожидал нечто иное от подающего надежды архитектора. Вы все, принцы, такие скучные или только бастарды?
Я устало закатил глаза. Пора бы уже привыкнуть к едким замечаниям, но порой они бесили только оттого, что попадали в точку.
Тут и правда было мрачно. Берег из черного вулканического песка, окруженный черными скалами, которые словно были собраны из ровных базальтовых колонн. Черные облака на сером небе. И серые волны, шума которых не было слышно. Самое место для моей проклятой души.
– В одном черном-черном городе был черный-черный берег, окруженный черными-черными скалами, в которых жил черный-черный принц с черным-черным сердцем. Если бы ты был сказкой, то она была бы самой скучной из всех когда-либо написанных сказок.
Хотелось бы что возразить, да подходящих слов не находилось. Сказанные Райндхардом слова были правдой, и оттого-то они и причиняли боль. Что может ранить сильнее, чем правда о самом себе?
– Но если это мое подсознание, то почему мы здесь? Я умер?
– Нет, – фыркнул мой собеседник. – Ты самый удачливый сукин сын из всех, кого я когда-либо видел. Тринадцать лет пытаюсь тебя угробить, и все никак. Ты живучей, чем златошкурая гидра [4].
И тут я вспомнил жгучее чувство, возникшее из-за перерезанных магических артерий. Оскал огромного зверя и ослепляющую боль.
– Ты пытался скормить меня… – начал возмущаться я, но запнулся, пытаясь вспомнить, что за существо на меня напало.
– Клевета! – нарочито оскорбленно отмахнулся Райндхард, воспользовавшись заминкой. – Разве я мог? – Он хмыкнул. – Это была обычная прогулка. Я думал, ты подышишь свежим воздухом, развеешься… Кто же знал, что такой заносчивый тип, как ты, не подружится с местной фауной. Тебя даже на секунду нельзя одного оставить. Что вы не поделили с белингом? Корону Черной Империи? – Райндхард снова залился задорным смехом. Его явно веселила сложившаяся ситуация, и он не видел смысла этого скрывать.
Я до скрипа стиснул кулаки. Нельзя было показывать, что я зол, ведь это именно то, чего он добивался.
– Что произошло и почему мы в моей голове? – спросил я, с трудом проглотив рвущиеся с языка оскорбления. – А если точнее, то почему ты здесь?
– Что значит «зачем»? – Райндхард удивленно на меня посмотрел. – Сейчас же начнется самое интересное!
Я хотел было спросить, о чем он толкует, как вдруг почувствовал покалывание в кончиках пальцев, которое быстро распространялось по всему телу. Недоуменно посмотрел на свои ладони, на которых плясали золотые всполохи. Кто-то лечил мои магические артерии.
Я удивленно уставился на Райндхарда, губы которого расплылись в предвкушающей улыбке.
Тревога заерзала внутри меня, предчувствуя неприятности.
Только я собрался спросить, что он задумал, как вдруг на сознание обрушилась яркая вспышка боли, заставляя меня согнуться пополам и закричать.
Эйлиин
Оглушенная бешеным стуком собственного сердца, я быстро провела диагностику. Никаких отклонений. Но поток его магии пульсировал внутри, словно с чем-то боролся. Но с чем, Тьма побери?
Я приложила руки к грудной клетке мужчины, направляя магию к самому сердцу. Она обволокла его, защищая, но буквально через мгновение что-то незримое отторгло ее. Это что-то было посторонним и явно не имело ничего общего с нападением белинга, а значит, пробивать это что-то следовало изнутри.
Я кинулась к своему чемоданчику в поисках нужных приспособлений. Выложила на стол нож, бинты, красный карандаш с мягким грифелем, предназначенный для рисования на коже, и длинную иглу, выкованную в драконьем пламени. Использовать такую можно только один раз. Она применяется для переливания крови и исчезает при помощи уничтожающего слова, которое развеивает ее. Собственно, активируется так же, с помощью слова.
Карандашом начертила на груди мага ровный круг. Что было довольно трудно сделать,
