две, три. Потом раздался легкий шорох шагов по отсыпанной мраморной крошкой дорожке.
Вот сейчас…сейчас…
Шорох стал настолько явным, что сомнений не было — таинственный некто был совсем рядом. Вот только я по-прежнему ничего не видела. Всматривалась в полумрак, пытаясь разобрать хоть что-то, но без толку. То ли невидимка, то ли кто-то очень маленький.
То ли просто тень…
Я увидела черное пятно, размером с собаку, и сначала действительно приняла его за тень от старой ольхи, но оно двигалось. Перебирая долговязыми лапами, трусило мимо меня, а я сидела ни жива, ни мертва и боялась даже ресницами шевельнуть.
У него не было ни морды, ни даже головы. Хвоста тоже не было, вместо него тянулись ошметки тьмы, похожие на языки черного пламени. Просто тело на лапах, которое куда-то спешило, не обращая внимания ни на что вокруг. Пробежало буквально в десятке метров от меня и даже головы не повернуло. Ах да, головы-то нет, ворочать нечем.
Постепенно шорох начал отдаляться и вскоре полностью затих.
Непонятное нечто ушло, а я тихо поднялась на ноги и, оглядываясь через каждые три шага, поспешила обратно к складу.
Ну его… Надо возвращаться в комнату, мало ли что может бродить по ночам на территории Академии.
— Пришла, наконец, — проворчал Мистер Сторм, когда я подскочила к окошку, — а я жду, жду…
— Простите, гуляла в парке, потеряла счет времени, — промямли я, а потом осторожно спросила, — а вы сейчас ничего странного не видели?
— Например?
— Что-то темное, непонятное.
— Эх, молодежь. Книг начитаются, потом мерещится всякое, — только и сказал он, вручая мне большой мешок. Потом еще один. И еще.
— Это что? Все мне? — я растерянно смотрела на внезапное богатство.
Он еще раз пересчитал мешки и удивленно поднял брови:
— А кому еще? Бери.
— Спасибо.
Кое-как прихватив все три, я поволокла свои мешки к общежитию, но на ходу нет-нет, да и оглядывалась, ища взглядом странную тень.
На душе по-прежнему было неспокойно.
* * *
До комнаты я добралась без проблем. Навстречу мне не попался ни Коул, ни Лекс, ни даже темное пятно без головы и глаз. Кайлы тоже еще не было, поэтому я смогла в полном одиночестве насладиться разбором новых вещей.
В одном мешке был комплект форменной одежды. Пара юбок, три белых рубашки, жилет на пуговицах и еще один вязаный. Платье с длинными рукавами и воротником под горло. Темно-синяя мантия до самого пола, теплый плащ, плащ полегче. Колготы лёгкие шелковистые и плотные с шерстяным начесом на обратной сороге. Куртка и двое брюк. Одни строгие классические, а вторые защитного цвета с десятком карманов на всех местах. Несколько футболок.
Во втором мешке обувь. Пара туфлей на низком каблуке для учебы, пара на высоком — наверное, для торжественных мероприятий. Удобные ботинки из мягкой кожи, легкие сапоги со шнуровкой и сапоги на меху. Даже тапки и те положили!
В третьем оказались мелочи, на которые я вообще не рассчитывала. Комплект полотенец, банный халат, даже ночные сорочки до пят и те были!
Я разложила все это богатство на кровати и просто сидела и смотрела, не веря своему счастью.
Да у меня отродясь столько одежды не было!
Платья за сестрами донашивала. Вечно доставалось то широкое в груди от Эммы, то узкое, что не шевельнешься лишний раз, от Камиллы. Колготки были редкостью и тоже доставались мне не новыми. А зимой я ходила в жутком ватнике коричневого цвета и таких же заскорузлых штанищах, которые на морозе стояли колом и весили, как еще одна Ева. Про валенки молчу. Их Карла забрала у старой подруги. Когда-то те принадлежали ее сыну, но он вырос и отказался носить такое убожество даже по меркам Муравейника. Были они нежно тошнотного цвета и оба на левую ногу. Поэтому мачеха с радостью принесла их мне. Ей нравилось рядить меня как чучело, тогда на моем фоне выгоднее смотрелись ее дорогие девочки.
А теперь столько всего у меня одной, что глаза разбежались. И все новое! С нашивками в виде герба моего факультета и моего дара — сердце внутри круга, образованного змей, поймавшей себя за хвост.
Конечно, я не удержалась и все перемерила, с воодушевлением крутясь перед зеркалом. Каждый предмет гардероба идеально садился на мою фигуру. Словно мерки снимали и под меня все шили. Даже снимать не хотелось. Даже спать была готова лечь в новой форме, но вернулась Кайла, мазнула по мне ничего не выражающим взглядом, губы скривила и отвернулась.
Ее форма точно не впечатлила, да и чего ждать от избалованной девчонки, у которой все всегда было. Ей, небось, по щелчку и одежда самая хорошая доставалась, а не обноски с чужого плеча, и обувь дорогая.
Завидовать я не любила, потому что от этого становилось еще хуже, и собственная бедность еще сильнее бросалась в глаза. Смысл завидовать? Надо стараться, карабкаться и получить лицензию на открытие своего салона. Тогда все будет.
— Я спать, — заявила Кайла, — выключай свет.
Ругаться на ночь глядя не хотелось, да я сама уже почти валилась с ног от усталости, поэтому переоделась в ночное, умылась и с удовольствием скользнула под одеяло. Моя первая ночь в роли адептки.
Думала, что после такого насыщенного дня быстро засну, но вместо этого лежала в кровати, смотрела в потолок, на котором играли отблески с улицы и думала. Обо всем понемногу, но раз за разом мысли возвращались к призрачному пятну в парке.
Что это такое?
Почему-то мне казалось, что этому не место в академии.
Куда оно спешило? А самое главное, откуда оно взялось?
И вот эта последняя мысль мучала меня больше всего. Кусала изнутри, пинала по ребрам, подначивая встать и прогуляться.
Какая-то нездоровая часть меня настойчиво желала сунуть свой любопытный нос куда не следует и разобраться в происходящем.
И посоветоваться не с кем. Коул теперь под запретом, Мерран уехал из Весмора, а больше я ни с кем не могла такое обсудить. Не к Лексу же идти.
Промучавшимь так до полуночи, я все-таки уснула, по привычке прочитав про себя наговор из Муравейника:
— Сплю на новом месте, приснись жених невесте.
Увы, этой ночью жених ко мне так и не явился. Сны были тревожными. В них я куда-то бежала, торопилась изо всех сил, но все равно везде опаздывала. На занятия, в столовую, на примерку новых платьев.
Во время очередного такого опоздания я дернулась и от испуга подскочила на кровати. За окном еще только забрезжил рассвет, на соседней койке
