окну, с явным намерением открыть, а девица начала хватать его за руки, пытаясь остановить.
Смотреть на них было тошно, поэтому шторы я все-таки задвинула, но от окна не отошла. Так и стояла, уткнувшись носом в свои кулаки, и пыталась совладать с собственным сердцем, которое ни в какую не хотело успокаиваться.
Перед глазами девчонка эта и то, как она хватает того, кому я еще утром была готова доверить свою жизнь…
Какая же я дура!
Сидеть в комнате, зная, что происходит за окном, было невыносимо. Поэтому я схватила оставшиеся карточки и ринулась прочь.
В коридорах мне попалось несколько девчонок со старших курсов. На меня, как и на любого новичка, они смотрели с интересом, но заводить разговоры не спешили. Только одна из них — шатенка с зелеными глазами преградила мне дорогу и спросила:
— Факультет?
— Гончие, — брякнула я.
Она почему-то удивилась, но вопросов задавать не стала, молча обошла меня и скрылась в ближайшей комнате, а я пожала плечами и отправилась дальше.
На вахте скучала миссис Гретта. Разложив перед собой газету, она лениво переворачивала страницы, даже не вчитываясь в то, что на них было написано.
— Извините, что отвлекаю, — я виновато улыбнулась и выложила перед ней свои карточки, — но мне бы вот с этим разобраться. Я не знаю куда идти и к кому обратиться.
Комендантша, обрадованная тем, что появился собеседник, начала тараторить:
— Все просто. Библиотека в главном корпусе. Мистер Бор не любит, когда приходят вечером, и будет долго бухтеть, если посмеешь сунуться прямо сейчас. Поэтому советую отложить до завтра.
Настроения слушать чужое бухтение не было, поэтому я решила прислушаться к совету и оставить поход за книгами на следующий день.
— Вопросы обеспечения тоже решаются в главном корпусе. Первый этаж до конца направо. На двери так и будет написано: отдел по обеспечению адептов. Эти вообще только до обеда работают, так что уже поздно.
— Ну хоть форму то я могу сегодня получить, — спросила я без особой надежды.
— Форму можешь, — милостиво кивнула она, — сейчас выйдешь на улицу, пройдешь прямо до одноэтажного белого дома. Это склад. Туда и стучись. Они до поздней ночи работают.
— Спасибо.
— Но на твоем месте, я бы поспешила в столовую. Ужин скоро начнется.
С проблемами и потрясениями я напрочь забыла о еде, но один вопрос у меня все-таки был:
— Столовая общая?
— Конечно, — удивилась миссис Гретта, — все курсы, парни, девушки и даже преподаватели там.
Аппетит окончательно пропал.
Я ничего не имела против остальных адептов и преподавателей, но зная Коула, была уверена, что он постарается меня там перехватить. Поэтому поблагодарила комендантшу и отправилась получать форму.
Найти нужный дом оказалось несложно. Он стоял обособленно от остальных, и под покатой треугольной крышей алела большая надпись «Форма здесь».
Дверь была заперта, но когда я постучалась в ней открылось окошечко:
— За формой? — пробасил мужской голос.
— Да.
— Карту давай.
Я поспешно сунула серую карточку.
— Так, что у нас тут… Гончая, девчонка, да еще и руны…кхм…странное сочетание, — мужчина почесал блестящую лысину, — придется подождать, пока я сделаю нашивки. Торопишься?
— Нет, — вздохнула я, оглядываясь в поисках лавки, на которой можно скоротать ожидание.
* * *
Место для отдыха нашлось не рядом с пунктом выдачи, а метрах в двухсот дальше. Пришлось углубиться в парк и уже там, между двумя желтеющими ракитами, низко свесившими длинные ветви, примостить свою уставшую тушку на коричневую лавочку.
Мистер Стром сказал, что времени моя форма займет час, не меньше, ибо сочетание странное и готовой нашивки для моего случае нет, поэтому ему придется комбинировать из тех, что есть.
Я не торопилась. Вечер, хорошая погода — самое время для прогулки.
Укрытие оказалось удачным. Вроде и в людях, и в то же время чуть в стороне от основной тропы и не сразу бросаешься в глаза. А в сумерках так и вовсе сразу не рассмотришь, кто тут притаился.
Я все думала про Хеммери. Наверняка, будет пасти меня возле столовой, а не дождавшись, взбесится и пролезет в общагу. Он ведь хитрый, как лиса и такой же пронырливый. И привык добиваться своего.
Я не собиралась бегать от него все время. Смысла в этом не было, но день-два все-таки собиралась повременить. Надо собраться с силами и договориться с собственным сердцем, которое скакало, как дурное, стоило только подумать о Коуле, а еще найти где-то на затворках остатки гордости, чтобы в случае чего не разреветься прямо при нем.
Пореветь действительно хотелось. Столько всего навалилось в последние дни и хорошего, и плохого, что я не справлялась. Испытания, страх провала, радость поступления, и горечь обмана. Такой гремучий коктейль, что сразу до дна не выпьешь, сил не хватит.
Есть не хотелось, но в животе было пусто, и его заунывные трели были единственным развлечением в пустынном парке.
Впереди внушительной громадой возвышался главный корпус, похожий на птицу, раскинувшую крылья. Пока оно утопало во мраке, но в понедельник все изменится. В освещенных окнах допоздна будут мелькать тени адептов и строгих преподавателей, изо всех углов будут доноситься разговоры о том, кто что задал и у кого можно списать домашнее задание.
Так странно было ощущать себя частью этой жизни. Интересно, как она будет? Справлюсь ли? Стану отличницей или скачусь в тройки и буду бегать за преподавателями с просьбами о пересдаче?
Было немножечко страшно. Молодых аристократов из Хайса с детства готовили к тому, что их ждет, а я в Муравейника знала только, как не помереть либо от голода, либо от холода, либо от тяжелой руки бандита на темной улице.
Кстати, о темных улицах…
Летние сумерки плавно перетекли в прозрачный вечерний морок. Деревья неспешно шелестели листьями, где-то вдали раздавались веселые голоса еще необремененных учебой адептов, а в воздухе растекалась сладость раскрывающихся ночных цветов.
Хорошо ведь…
Только неспокойно.
И дело не в страхе перед учебой, не в проблемах с репутацией, и даже не в пройдохе Хеммери. Дело было в том, что в парке я была не одна.
Ощущение чужого присутствия ощущалось так сильно, что волоски на руках вставали дыбом, ладони вспотели, но я никого не видела. Даже с лавочки привстала и вытягивая шею, посмотрела в обе стороны дорожки. Никого. Но я слишком хорошо знала этот бой в груди, когда еще не видишь опасность, но уже чувствуешь ее приближение.
Стараясь не шуметь, села обратно на лавку. Нащупала ногой камень и, осторожно нагнувшись, подняла его. Вряд ли булыжник поможет, но с ним спокойнее.
Минута прошла,
