и очень даже неплохо, а для суки есть готовая конура…
Сука управилась с костью, подошла и обнюхала руки воспитателя. Он почесал ее за ушами, немного еще поворчал, но в конце концов объявил, что пойдет в канцелярию и договорится, чтоб ее оставили.
И договорился.
— У меня раньше была собака. Все подряд грызла. И пи́сала. Щенок.
— Моя побольше была. Палки приносила и даже камни.
Сука была не такая легкомысленная. Мальчики назвали ее Дельтой. Поселилась она в конуре в заснеженных кустах, невдалеке от дома. Там ей было тепло, потому что ребята натаскали соломы, приволокли старый матрас, вход в конуру завесили тряпкой.
— Ну хорошо, а что будет со щенятами? — спрашивал воспитатель у Весека. — Ведь у ней их и восемь может быть. Куда нам столько?
Весек не спорил. Просто невежливо было бы спорить. На самом деле его не пугало, что на территории Детского Дома может появиться много собак — собак, похожих на черных лисиц.
Главное, что сука изо всех людей на свете выделяла Весека.
Воспитатель собирался уехать на несколько дней. Уже не работал. Обедать пришел с чемоданом. Подсел к ребятам, дежурные принесли суп. Напротив Весек, голова опущена, глаза красные, не ест.
— Что случилось?
— Дельты нету.
— Как — нету?
— Увезли.
— Не болтай чепухи, никуда ее не увезли. Я сам договорился, чтоб она осталась. Наверняка после обеда прибежит.
— Увезли.
— Кто?
— Завхоз…
— Не может быть, тебе показалось. В конуре небось сидит или ощенилась… Не могли они этого сделать. Я объяснил, что Дельту нельзя трогать.
— Я как вернулся из школы, — рассказал Весек, — сразу пошел к конуре. Зову — нету. Ищу повсюду — нет. Пока девчонки не сказали, что нечего искать. Они видели, как он ее схватил. А если я не верю, могу подойти к машине и посмотреть. Там мешок. В мешке осталась черная шерсть.
Воспитатель отодвинул тарелку.
Хотя во время обеда не полагалось вставать, пока все не скажут «спасибо», мальчики обступили Весека и воспитателя.
— Да, и мы видели шерсть в мешке. Кому Дельта мешала?
— Хоть бы сказали…
У воспитателя вдруг заходили желваки на скулах, как будто он что-то жевал. Он резко отставил стул:
— Садитесь на места! И вышел.
Хотя к Весеку это тоже относилось, он выскользнул вслед за воспитателем из столовой. Весек видел, что воспитатель рассвирепел. Что на ходу он сжимает кулаки и что идет к машине, возле которой рядом с шофером стоял завхоз.
Мальчик притаился за дверью столовой. Ему хотелось, чтобы воспитатель ударил завхоза. Он был готов, как только завяжется драка, позвать ребят и помочь отколотить человека, который увез суку Дельту.
И действительно, в первую минуту можно было подумать, что дело кончится дракой. Дракой взрослых.
Мальчик услышал отрывистые голоса:
— …живодер.
— Чего вы ко мне привязались?
— Как так можно!
— Я ничего не знаю…
Но драться взрослым, видимо, расхотелось. Говорить они стали гораздо тише. Воспитатель, кажется, даже извинялся. Почти ничего не было слышно. И мальчик понял, что Дельта не будет отомщена. Стоять у двери было холодно. Воспитатель возвращался. Перед самой столовой приостановился, закурил. Желваки на скулах уже не дергались. Прошел мимо спрятавшегося за дверью Весека. Вошел в столовую. Через минуту появился с чемоданом. Либо завхоз выкрутился, либо воспитатель предал.
Так получилось — уже когда воспитатель уехал, — что Весек после обеда оказался в парке. Заглянул в пустую, холодную конуру; на подстилке вмятина и обглоданная кость. Возле конуры повсюду собачьи следы вперемешку с птичьими: галки и воробьи часто приходили сюда подкормиться.
Поверх некоторых следов отпечатались подошвы мужских ботинок. Мальчик ушел, не хотелось ему на это смотреть.
За воротами он свернул на снежную целину, навстречу заходящему зимнему солнцу. Резкий, противный ветер дул прямо в лицо, крупинками мерзлого снега колол щеки, лоб, сощуренные веки. Весек шел и плакал. Шел за сукой с острыми ушами и пушистым, как у черной лисы, хвостом.
Мальчик брел по сугробам, проваливался в какие-то ямы, спотыкался о полузасыпанные снегом высохшие побеги ежевики. Добрался до самого верха бугра на краю леса. Солнце стояло уже низко, на него можно было смотреть. На макушке бугра росли маленькие елочки, какие-то кусты, с которых еще не совсем облетели листья. Листья шелестели на ветру. Ветер стал такой пронизывающий, что Весек, который не взял шарфа, повернулся спиной к солнцу. Теперь перед глазами у него вместо яркого блеска были расплывающиеся фиолетовые круги, а у ног на снегу — дрожащие тени елок и веточек с остатками листьев. Вдруг тени на сугробе сгустились. Пятна слились в силуэт собаки с торчащими ушами.
Мальчик обернулся. Перед ним была Дельта.
— Дельта, собаченька, ты где пропадала?
Сука позволила себя погладить, кудлатая ее шерсть была припорошена снегом.
— Я так волновался. Ну пошли, Дельта, идем домой. Я схожу на кухню, возьму собачке костей. Поди сюда… сюда, Дельта… на…
Сука отдернула голову. Отскочила и исчезла в кустах.
— Дельта, Дельта! Ко мне!
Дельта не возвращалась.
Весек попробовал еще поискать в зарослях, но почему-то даже следов от лап не смог найти. Непонятно было, куда девалась сука. «Ну и ладно, — подумал мальчик, — дорогу она найдет».
Пора уже было идти обратно. В четыре в группе садились за уроки. Весек еще хотел раздобыть костей. Забежал на кухню. Повариха заканчивала мыть посуду после обеда.
— Может, принести ведерко угля?
— Нет, не нужно. Говори, чего надо?
— Костей суке.
— Это что ж, у тебя новая собака завелась?
— Не новая, та самая. Вы знаете, черная такая — Дельта.
— А говорили, завхоз ее вчера увез.
— Может, и увез, но она от него сбежала. — Мальчик рылся в отбросах, искал кости.
Вторая повариха подняла голову над раковиной:
— А я слыхала… — и замолчала.
Тем временем Весек отыскал десятка полтора костей, покидал их в большую консервную банку, в которой всегда носил Дельте еду, и убежал.
Но Дельта не вернулась. Около девяти вечера Весек пошел выносить мусор и на обратном пути свернул к конуре. Конура по-прежнему была пустая и холодная. Еда лежала замерзшая, нетронутая. Мальчик забеспокоился. Он не понимал, что могло с Дельтой случиться. Уже возвращаясь, у входа в группу, увидел: вдалеке, между деревьями, что-то мелькнуло. Тень? — нет, несколько теней собак, похожих на черных лисиц.
Весек стал кричать: «Дельта! Дельта!» — впустую. Неужели показалось?
Когда уже лежали в кроватях, он обо всем рассказал Лешеку.
— Раз от завхоза убежала, значит, не пропадет, может, просто боится подойти к дому, — успокоил его Лешек.
А утром, едва проснулись, Лешек сказал:
— Знаешь, я ночью вставал и тоже видел черных собак.
А еще,
