закрывал обзор, позволяя увидеть лишь облаченные в мантии ноги и деревянный выложенный пол. Послышались грузные шаги, эхом отражавшиеся в каждом уголке зала. Люди разошлись в стороны, расступаясь перед человеком. Ася чуть приподняла капюшон и увидела, как из своего кабинета в красной мантии шествует Отец Коэн. Его белесая борода выглядывала из-под накидки, а золотые перстни поблескивали в свете свечей. Он оказался совсем невысоким, но очень жилистым. Даже плащ не скрывал его худобы, обвиснув словно на палке.
Мужчина прошел мимо быстро, но уверенно и горделиво. Асе показалось, что когда он проходил мимо, то явно взглянул прямо на нее. Но девушка тут же списала это на разыгравшуюся паранойю — из-под капюшона плаща едва можно было рассмотреть губы и нос человека, глаза же полностью скрывались в тени.
Тем временем Отец Коэн поднялся на небольшую сцену и встал прямо за трибуной. Несколько секунд он оглядывал зал и вдруг стянул с головы капюшон. Ася невольно потянулась к своему, чтобы сделать тоже самое, но заметила, что никто не спешил снимать свои маски, и одернула руку. Мужчина заговорил.
— Добрый вечер, дети мои, — люди в зале еле видно склонили головы в приветствии. — Я не устаю каждый вечер повторять наши заветы и, надеюсь, вы не устаете повторять их про себя. Каждый день в нашей жизни — это борьба. Для каждого она своя. Кто-то борется за еду, кто-то за кров над головой. Есть и те, кто борется за спасение. В частности, это мы с вами. Что есть бесконечные проповеди без слушателей? Что есть добро без зла? Свобода без заточения? — Ася вдруг задумалась. Речи Отца не цепляли. Он говорил какие-то очевидные вещи, которые, видимо, неплохо заходили людям с уже промытыми мозгами. Девушка вновь аккуратно приподняла капюшон и огляделась в поисках матери. Она надеялась, что распознает ее по фигуре или по выглядывающим из-под плаща русым волосам, но люди в зале выглядели одинаково, словно клоны. Тогда Ася вернула свое внимание к Отцу. Он говорил громко и яро, жестикулируя руками и играя эмоциями. Видимо, оратором он был отменным. Девушка, не вслушиваясь в пламенные речи, осматривала сцену. За Отцом Коэном висел красный гобелен в цвет мантий. На нем была изображена девятигранная звезда с неприятными отталкивающими глазами в концах. Слева от Отца Коэна в отдалении стоял человек. Он был на голову выше старика и намного крупнее. Мантия спускалась с его широких плеч и плавно стекала вниз по силуэту. Ася с любопытством разглядывала незнакомца, в голове прикидывая, кем он может оказаться. Вряд ли каждого первого встречного ставят на пьедестал рядом с господином. Разглядеть девушке почти ничего не удалось: лишь острый подбородок, широкую челюсть и, кажется, сжатые губы. Ася вновь прислушалась к Отцу.
— Благодать, спасение, всепрощение — вечные идеалы, стремление к которым должно составлять всю человеческую жизнь. Но ответьте на вопрос…
Девушка вновь отвлеклась, и речь Отца потекла мимо ее ушей. Она аккуратно оглянулась и заметила Аллу. Кого-кого, а ее легко можно было узнать из общей толпы. Рыжие кудри выбились и выглядывали из-под воротника накидки, пышная грудь обрамлялась тканью плаща, придавая ей еще более полный вид, а острые ногти на руках в нетерпении отбивали какой-то ритм.
— Кто это стоит за Отцом? — шепотом спросила Ася, наклоняясь к соседке.
— Тц, — шикнула женщина недовольно, но через несколько мгновений все же ответила. — Его сын.
«Сын?» — удивилась Ася, осматривая человека. Ей вдруг стало неимоверно интересно узнать, как выглядит ребенок такого человека. Девушка незаметно для себя стала нетерпеливо ожидать окончания мессы в надежде, что и потомок Отца снимет с лица капюшон. Его личность интриговала.
Отец Коэн говорил много. Очень много. И хотя его речи не были лишены смысла и притягательности, с непривычки Ася не могла вынести такое количество слов в минуту. Она почувствовала себя на очередной учебной лекции по Логике и внутренне содрогнулась. Люди вокруг нее и глазом не повели, пока девушка в изнеможении переминалась с ноги на ногу. Все вокруг слушали Отца с вожделением, казалось, еще чуть-чуть и они в восхищении пооткрывают свои рты. Ася же лишь заламывала пальцы рук, пытаясь отвлечься от мыслей о времени. Конечности затекли, спина заныла, а голову словно набили свинцом.
Наконец, минут сорок спустя, Отец Коэн закончил свои речи. Он провозгласил, вскинув руки к небу.
— Да благословит вас Великий!
— Да благословит вас Великий! — хором ответил зал, и Отец наконец спустился со своего пьедестала. Ася с уколом разочарования отметила, что его сын так и не раскрыл свою личность. А стоял он там по всей видимости, чтобы создать образ благочестивого ребенка, безропотно следующего за идеями своего отца.
Люди вокруг вдруг сняли свои капюшоны. Они без страха заговорили, послышался смех и восклики. Алла стянула с себя капюшон и с облегчением выдохнула. Кем бы она сейчас ни притворялась, было видно, что посещать подобные собрания она не любитель. Женщина отбросила пушистые волосы на спину и с высоты своего роста оглядела зал. Ася была ей по грудь и чувствовала себя немного неуютно рядом. В руках людей начали появляться бокалы с чем-то красным, видимо, вином. Ася вопросительно посмотрела на соседку.
— Выпить бокал красного вина — обязательный ритуал после каждого собрания, — ответила женщина, а потом добавила шепотом. — Но не советую этого делать, вино здесь мерзотное.
— А ничего не будет за нарушение традиций? — спросила Ася. Она была только рада лишний раз не пить алкоголь в стане врага. Не хотелось терять бдительность. Да и до алкоголизма такими темпами недалеко, учитывая, что собрания здесь каждый день по несколько раз.
— Бокал в руки возьми и на пол вылей, пока никто не видит, — усмехнулась женщина, уводя Асю под руку к столам с выпивкой.
— На пол?
— Никто и не заметит. Я так стала делать после того, как меня поймали на, как ты сказала, нарушении традиций. Приятного мало было, но до меня четко донесли мысль о важности ритуалов.
Ася почувствовала, как по телу прошлась волна холода. Хотя Алла и не сказала, что с ней сделали, почему-то мысли на этот счет были самыми мрачными. Девушка взяла в руки бокал и аккуратно взболтала его. Сделала небольшой глоток, но ничего необычного не заметила. Вино как вино. Может это Алла в них разбирается, словно сомелье со столетним стажем.
Ася прижалась к стене у дверей кабинета Отца. Она, иронично заломив брови, наблюдала за лучезарной улыбкой и дружелюбными объятиями Аллы и пыталась угадать, кто же она такая и что
