поворачивается, посылая жгучую боль, распространяющуюся наружу.
Этого достаточно, чтобы замедлить мои сборы, поскольку я думаю о том, что это сделает с ней, когда она узнает, на кого я покушался. Она больше, чем искушение, посланное на землю, чтобы досаждать мне. Она молода и достаточно упряма, чтобы игнорировать все, во что ей не хочется верить.
Например, в абсолютную бесполезность заботы обо мне. Это пустая трата времени. Тем не менее она все равно настаивает на этом, когда не сводит меня с ума потребностью прикасаться, пробовать на вкус… требовать. Каждый поцелуй и ласка были ошибкой. Тогда я думал, что самая большая опасность — это то, что меня поймает ее брат и убьет без промедления. Сейчас я понимаю, что с каждой запретной встречей я становился ей все дороже.
Я мог бы остановить события, прежде чем мы зашли слишком далеко. По крайней мере, это то, что я должен сказать себе. Память умеет смягчать ситуацию, заставляя меня поверить, что все могло сложиться по-другому. Что я мог бы быть сильным. Отказал ей. Делал вид, что ее не существует.
Реальность оказалась совсем другой.
— Где Скарлет? — спросил я.
На этот раз именно Ксандр замечает отсутствие своей дочери за обеденным столом. Ее нет уже около десяти минут, и я знаю об этом, поскольку не раз проверял время, когда она не вернулась сразу.
Ей пришлось бы пойти и сделать это, не так ли? Плохо, что я так много знаю о ней. С той ночи с семьей Гримальди я не могу выкинуть ее из головы. Она — искушение, от которого я не могу избавиться.
Опасность, о которой я должен знать лучше, чем допускать, даже когда я один, даже когда она за много миль от меня и у нас нет возможности столкнуться друг с другом.
Даже тогда я не должен был думать о ней так часто, как это делаю, и то, каким образом я это делаю. Потому что теперь это вошло в привычку, и грань между фантазией и реальностью с каждым разом стирается все больше.
Теперь, когда она ушла из-за обеденного стола без объяснений, я прекрасно ее понимаю. Было время — не так давно, — когда я не обращал на это ни малейшего внимания, слишком занятый едой и тем, что доставал Кью, чем Луна и Скарлет любят заниматься в команде.
Вместо этого каждая капля моего сознания направлена на нее. Я откусываю кусочек говядины, но с таким же успехом это могли быть опилки. Куда она делась? Почему не вернулась?
Я встречаю пытливый взгляд Ксандра и пожимаю плечами.
— Я могу взглянуть и убедиться, что с ней все в порядке.
Он удовлетворенно кивает, прежде чем вернуться к разговору с моим отцом. Быстрый взгляд вокруг стола подтверждает, что никто не думает, что происходит что-то странное. С чего бы это? Я не сделал ничего плохого. Пока.
Я ненавижу присутствие этого слова, звучащего в моей голове, когда я встаю из-за стола и начинаю свою охоту.
Между нами не произошло ничего неподобающего — пока.
По крайней мере, в реальности.
В моем воображении? Это совершенно другая история. Чудо, что мой член не натерся от постоянного напряжения, которое он испытывает каждый раз, когда в мыслях появляется Скарлет.
Что в ней такого? Что изменилось? С той самой ночи, когда я застал Энцо Гримальди, пристававшего к ней в библиотеке, я никак не могу выбросить ее из головы. Не ребенка, которым я всегда ее считал, а женщину, которой она становится. Женщину, к которой я не имею права приближаться, независимо от того, насколько правильным было бы в данный момент избавиться от своих угрызений совести.
Ее нет ни в холле, ни на кухне, ни в дамской комнате. Я бросаю взгляд в сторону широкой лестницы, ведущей наверх, и подумываю поискать ее там, но сдерживаюсь. Не дай Бог, она в своей спальне, где я уже не раз представлял себе, как буду овладевать ею.
Еще минута поисков приводит меня на террасу с видом на сад. Я нахожу ее там, она опирается скрещенными руками о перила и смотрит на пейзаж, нарисованный первыми лучами сияющей полной луны.
У меня пересыхает во рту, сердце замирает.
Она за пределами любой фантазии. Видение в голубом платье того же оттенка, что и ее глаза, с блестящими светлыми локонами, ниспадающими густыми волнами, которые скрывают ее профиль, добавляя загадочности. Я бы простоял здесь, любуясь ею, весь вечер, если бы нас не ждал ужин.
— Эй, — ворчу я, стараясь держаться на расстоянии. — Тебя потеряли. Лучше вернись.
Она медленно поворачивается, демонстрируя мягкую, понимающую улыбку и порочный блеск во взгляде.
— Это заняло у тебя достаточно много времени.
— Прошу прощения? — Я задыхаюсь. Не так все должно было быть. Она не должна была ждать меня здесь.
— Чтобы найти меня. Я ждала тебя, — шепчет она.
Мне с трудом удается сохранить безучастное лицо.
— Зачем?
Почему она так со мной поступает?
— Я хотела побыть с тобой минутку наедине. — Медленно поворачиваясь, она проводит руками по переду платья и спрашивает: — Что думаешь? Я покупала его, думая о тебе.
Что я думаю? Думаю, что не хотел бы ничего больше, чем перекинуть эту юбку длиной до колен через ее задницу и драть ее до тех пор, пока она не превратится в рыдающее, изливающееся месиво на моем члене. Эта девушка так и не поняла, насколько опасно задавать многозначительные вопросы.
— Зачем покупать платье, думая обо мне?
Она закатывает глаза, прежде чем пересекает террасу, делая размеренный шаг за раз, а мой член все время подергивается.
— Ты собираешься притвориться, что не смотришь на меня так, как сейчас?
Скрестив руки на груди, я усмехаюсь.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Ее волосы сверкают в лунном свете, когда она качает головой.
— Мы оба знаем, что это неправда. Я заметила, как ты смотрел на меня, когда мы в последний раз ужинали все вместе. И в библиотеке. Ты чуть не оторвал этому парню голову, чтобы защитить меня.
— Я бы сделал то же самое, будь Луна в таком положении.
— Не совсем то же самое. — Она останавливается в нескольких дюймах от меня, оставляя меня беспомощным перед сладким, легким ароматом ее цветочных духов. — Ну же. Мне обязательно объяснять это по буквам?
— Тебе ничего не нужно делать, только вернуться в столовую.
— Ты знаешь, что нравишься мне, — шепчет она, и ее щеки краснеют от этого признания. — И думаю, что я тебе тоже нравлюсь. Почему
