ли уж неожиданны наши с ним встречи, но виду не подал.
— Мне тоже приятно вдруг тебя встретить. Как ты спал после обеда?
Золотоискатель подмигнул мне:
— Из-за того, что по ночам у меня бывает бессонница, после обеда люблю вздремнуть. — И сразу же спросил: — Кажется, в вашем классе учатся артисты цирка, да?
— Трое. Но второго сорта. Учимся вместе до понедельника.
Одна тетка из очереди спросила:
— Это вы говорите о трио «Тринидад»?
— Да, — охотно ответил дядя Геннадий.
Женщина всплеснула руками так, что чуть не стукнула меня своей сумочкой:
— Мои дочери в восторге! Я тоже! Прекрасные наездники! Ни разу не упали!
В разговор вмешались другие покупатели: как это так — юные артисты мне не понравились! Один даже сказал с какой-то смесью сочувствия и упрека в голосе:
— У тебя, малыш, еще усики не пробились, а ты уже так состарился…
— Пачку вермишели, — сказал я продавщице.
— И коробку спичек, — быстро добавил кладоискатель.
Я думал, что, выйдя на улицу, он опять начнет намекать на крепость, на золотые монеты, пересечение диагоналей… Но он оказался утонченнее — не сказал ни слова о кладах. О цирке — тоже. Как будто его и не было. Упомянул только о погоде, о видах на урожай винограда.
— В общем, до свиданья! — сказал он в заключение, оставив меня, наконец, в покое.
Утром я воспользовался большой переменой, чтобы собрать свой верный отряд: Крума, Жору, Бемоля и Валентина.
— Вам ясно, что происходит?
— Нет.
— По всему городу только и разговоров что о братьях Досевых! Мальчишки забросили футбол, девчонки — вышивки. Все думают и говорят только о цирке! Хуже всего положение в нашем классе!
— Что ж тут плохого? — наивно спросил Жора.
— Мы теряем авторитет. Разве кто-нибудь спрашивает у тебя, когда ты будешь участвовать в концерте? Кто-нибудь восхищается моим прыжком в высоту? Или спокойствием Крума? А о Валентине и говорить не приходится?
— Это почему же? — обиделся наш председатель.
— Потому что уже несколько дней ты председатель отряда только на словах. Каждый делает, что ему заблагорассудится!
— Завтра же соберу класс и прочитаю доклад…
— Прочитай-прочитай! Как раз дашь им возможность поговорить в прениях о трио «Тринидад»!
— Что ты предлагаешь?
— Резко снизить влияние близнецов!
Мы на миг приумолкли: мимо проходили ребята из шестого «А». Выждав паузу с целью конспирации, я дал своим партнерам слово для предложений. Некоторые идеи были высказаны, но все оказались неподходящими: отколотить гостей в темном месте, помазать их учебники клеем, Подложить кнопки на скамьи парт.
— Один как раз рядом со мной! — обрадовался Жора Бемоль.
Я был решительно против:
— Какой смысл делать из них мучеников? Это еще больше возвысит их в глазах одноклассников! Девчонки будут им сочувствовать, мальчишки — бросаться на помощь… Остается одно: переплюнуть их в цирковом искусстве!
— Боюсь, это будет для нас невозможно… — почесал затылок рассудительный Крум.
Я ответил, что это вряд ли так уж трудно. Нужно только, чтобы каждый выбрал себе номер и как можно скорее приступил к тренировкам. Когда же пионеры увидят наши достижения, они сразу отвернутся от злополучного трио.
Заговорил Жора:
— Вчера к нам домой залетела ворона. Очень кроткая и умная. Научу ее говорить не хуже циркового попугая.
— Хорошо, — одобрил я его, — я тебе помогу.
Валентин и Крум с завистью посмотрели на Жору. Им пока ничего не приходило в голову насчет собственных номеров. Я успокоил их, пообещав, что номера придумаю сам. Мы договорились: в два часа встречаемся у Жоры без Валентина, так как у него урок по французскому, а в половине пятого — у меня без Жоры, который продолжит дрессировку вороны самостоятельно.
Зазвенел звонок. Конец большой перемены увенчался договором.
Глава VI. Сеньорита Воронита
Жора Бемоль живет за городским садом. Там много деревьев и разных птиц. Когда Жора играет на скрипке, окно его комнаты открыто. Его мать надеется, что это поможет соседям на втором этаже поскорее сменить квартиру. Но получилось нечто иное: скрипка привлекла любопытную ворону. Жора отнесся к ней радушно, и число квартиросъемщиков не уменьшилось, а увеличилось еще на одну жилицу.
Удобнее всего было начать дрессировку сразу после обеда, когда взрослые еще на работе и не могут помешать нам излишними наставлениями.
— И мы кое-что в зоологии понимаем, — сказал Крум когда мы пересекали главную аллею парка.
— А также и в хорошем воспитании, — добавил я. — Знаем, как обращаться с пернатыми учениками.
Увидев нас, Жора торжественно открыл дверь. Комната, в которую он ввел нас, была недавно окрашена светло зеленой краской. Мебель и оконные рамы были цвета слоновой кости, а на кровати нежно желтело новенькое покрывало. Вообще вся обстановка располагала к приятной творческой работе.
— Где же ворона? — деловито спросил Крум.
— Га! — ответила она ему лично и вышла из-за коробки на шифоньере.
Черная, блестящая, с круглыми глазами и полуоткрытым серым клювом, она плавно помахивала серым крылом, наверное, в знак приветствия. Такая смирная городская птица, от природы воспитанная и интеллигентная, — прямо сокровище!
— Спустись, дорогая! — ласково пригласил ее Жора.
Она спустилась медленно, словно на парашюте, и села на туалетный столик. Пальцы ее ног, заканчивающиеся длинными, хорошо ухоженными когтями, застучали по полировке. Пух на ее груди начал пульсировать от благородного артистического напряжения.
— Как зовут эту прелесть?
— Не знаю, — ответил Жора, довольный тем, что она мне понравилась. — Она пришла ко мне без своего свидетельства о вылуплении.
— Тогда, может быть, сначала дадим ей имя сами?
