мести, его желания всегда одерживать верх.
— Ты не прав.
Как только я осмеливаюсь возразить ему, Джун приподнимает уголок рта и переводит взгляд на меня. Его глаза, хоть и тёмные, жадно блестят.
— Думаешь, ты стала сильнее? И можешь принимать решения?
— Я не думаю: я знаю.
Он опирается бёдрами о край стола и выпячивает грудь. Когда Джун облизывает губы, моё сердце замирает в горле.
Его голос становится немного хриплым, заставляя меня вздрогнуть.
— Тогда иди сюда и докажи мне это.
Берёт на слабо. Я потратила больше половины жизни на то, чтобы скрывать свои чувства и справляться с мужским вниманием. Я могу сделать это снова, даже если на этот раз это будет он.
Я встаю со всем хладнокровием, которое у меня есть.
Шаг за шагом я сокращаю разделяющее нас расстояние.
Меня захлёстывают воспоминания.
На этом столе мы трахались.
А потом заключили договор, который изменил мою жизнь.
Как только ноги касаются его ног, я останавливаюсь. Мы стоим лицом друг к другу, нас разделяет лишь дыхание. Я тянусь к бокалу, который он наполнил для меня, и подношу к губам. Чертовски вкусно. И крепко. Из-за спешки пара капель скатывается в уголок рта.
Из нагрудного кармана пиджака краду у него носовой платок и вытираю им губы.
Большая ошибка.
Он пахнет им.
Табаком, кровью и порохом.
Я глубоко вдыхаю. Мы так близко, что ничего не можем скрыть друг от друга. Вены на моей шее пульсируют всё сильнее и сильнее, подстраиваясь под бешеный ритм сердца.
И всё же я не сдаюсь.
Я не отстраняюсь и не отвожу взгляд.
— Почему ты хочешь, чтобы я вернулась?
— Потому что здесь твоё место.
Нет, неправда.
В его больном воображении я принадлежу не этому месту.
Толькоему.
Но я здесь не для этого.
— Я серьёзно, Джун.
Как только произношу его имя, его глаза темнеют. Джун набрасывается на меня и меняет наши позиции. Он зажимает меня между столом и своим стройным телом. Его руки цепляются за стол, а не за мои бёдра. Джун не прикасается ко мне, но мне кажется, что он это делает. Хотя и на расстоянии, я чувствую тепло его кожи. Я заставляю себя сделать вдох. Держаться, когда всё остальное в мире рушится, медленно исчезая.
Остаёмся только мы.
Сцепленные взгляды.
Нас разделяет невыносимое напряжение.
Когда он наклоняет голову в сторону, его дыхание касается моей шеи.
— Скажи мне. Скажи мне, почему я хотел видеть тебя здесь.
Его голос похож на бархат.
Мне приходится напоминать себе, что нужно дышать.
Ответить.
— Ты хочешь отомстить?
Его смех разбивается о мои губы.
— Если бы я хотел убить тебя, я бы уже сделал это. И много лет назад.
Если бы только могла, я бы вздохнула с облегчением.
Он не хочет моей смерти.
У меня перехватывает дыхание.
Дрожь предвкушения пробегает по моему телу.
— Ты хочешь… трахнуть меня?
Джун снова смеётся.
— После того, что ты сделала? Я бы не стал тебя трахать, даже будь ты последней женщиной на планете Земля.
Я знаю, это неправда, он просто хочет меня унизить.
И всё же это больно, потому что той связи, которая возникла между мной и Джуном, я не нашла ни с кем другим. И неважно, что он смотрит на меня так, будто презирает, эта связь до сих пор существует.
Видя, что я погрузилась в себя, Джун постукивает пальцем по моему виску.
— Заставь свой мозг работать, Глория. Это лучшая часть тебя.
Я моргаю, внезапно осознавая.
Джун не хочет ни убить меня, ни трахнуть.
— Ты хочешь использовать меня.
Он едва заметно кривит рот, забавляясь.
— Ты говоришь так, будто это что-то ужасное, а вовсе не то, что ты позволяла делать Рулзу последние несколько лет. На самом деле, позволь мне поправить себя. Он не просто использовал тебя, чтобы заманить в ловушку и шантажировать своих противников, а ещё и сексуально надругался над тобой.
— Он не…
— Он не трахал тебя? — давит Джун. — И не просил, чтобы тебя трахали другие в его присутствии?
Это кошмар. Всё, что я разделила с Рулзом, должно было остаться конфиденциально. Он не может знать об этом. Мысль о том, что Джун видел, как я потакаю фантазиям другого мужчины, разжигает внутри меня огромное пламя.
По шее струйками стекает пот.
Я кусаю губы, мне не хватает воздуха.
«Как же больно».
Презрение в его голосе.
Отвращение, с которым он смотрит на меня.
Мне должно быть стыдно. «Молчи».
Вместо этого я вздёргиваю подбородок.
— Я не жалею о сделанном выборе. — Если Джун и удивлён моим ответом, то никак этого не показывает. — Неважно, считаешь ли ты меня ничтожеством или шлюхой. У меня была цель, и у меня не было ничего, кроме моего тела, в качестве разменной монеты, поэтому я использовала его.
Улавливаю вспышку гнева в его взгляде.
Инстинкт кричит мне, чтобы остановилась, но я не могу.
— Теперь ты смотришь на меня свысока, но ты ничем не отличаешься от меня. Скажи мне, сколько человек тебе пришлось прижать, чтобы узнать, где находится Джейк, и заставить меня вернуться к тебе? Может, ты и не заплатил за эту информацию своим телом, но готова поспорить, — она обошлась тебе так же дорого. Верно?
Его взгляд предупреждает меня.
— Глория, ты переходишь черту.
Я качаю головой.
— Для тех, кто познал отчаяние, нет границ.
— А ты хорошо его познала, не так ли?
Я резко замираю деревенея. Может быть, я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что он прекрасно понимает, о чём идёт речь. Должно быть, Джун тоже достиг дна, только я понятия не имею, где и когда это произошло.
Большим пальцем он касается моей шеи.
Я вздрагиваю.
— Ты бы не пошла на сделку с дьяволом, если бы не была в отчаянии.
Сердце замирает в горле. Джун Иноуэ — не просто дьявол, он жестокий убийца. И неважно, что он сказал, что не хочет меня убивать — его глаза рассказывают совсем другую историю. Я провожу рукой по столу. Ищу нож для писем, ручку — всё, что может помочь мне защитить себя.
Когда Джун замечает движение, то улыбается.
Он делает шаг назад, засовывая руки в карманы.
— Придержи свою ненависть, ангел. Она понадобится тебе завтра вечером, когда мы будем ужинать с человеком, который побудил меня вернуть тебя сюда. — Его взгляд меняется, становится жёстким. Бескомпромиссным. — Помоги мне договориться с ним, и я скажу тебе где Джейк.
С его точки зрения, всё кажется таким простым, таким понятным… Но
