я всё равно не готов. По утрам в четверг я не принимаю пациентов, поэтому точно знаю, что это Эйден.
— Входи, — зову я.
Мой лучший друг с начальной школы заходит ко мне в кабинет и выглядит таким же недовольным, как и утром.
Он садится напротив, и мы просто молчим.
Эйден сдаётся первым:
— Итак, ты и Лори?
— Верно, я и Лори?
— Серьёзно, чувак, это всё, что ты можешь мне сказать?
Я не знаю, что ещё сказать, поэтому строю из себя идиота.
— Тебе нужны подробности или что?
Эйден морщится. Его самообладание значительно превосходит моё. Если бы мы поменялись ролями, я бы уже его ударил.
— Не пытайся. Образ крутого парня со мной не сработает.
— Ладно, друг, что ты хочешь, чтобы я сказал? Мы с Лори встречаемся, разве это так важно?
— Да, важно. А как же наш договор?
Я кручу ручку между пальцев.
— Я думал, он утратил силу, когда ты обручился.
— Договор не предусматривал, что никто из нас не может быть с Лори.
— Тогда что не так?
— Мы должны были соблюдать определённые правила, чтобы наша дружба оставалась крепкой. Ты заставил меня поклясться, что я никогда не буду спать с ней, не буду целовать её и даже не буду смотреть на неё как на женщину. Это твои слова: «наша дружба слишком важна, чтобы рисковать ею ради секса».
— Когда это было? Пятнадцать лет назад? Мы были наивными студентами. Конечно, один из нас бы всё испортил. Теперь мы выросли.
— А сейчас не испортишь?
— Не планирую.
— Ты шутишь? Или что? Собираешься жениться на Лори? Ты? Парень, у которого не было отношений дольше, чем на две недели?
Впервые я заподозрил, что Лори была права насчёт ревности Эйдена. Я никогда не думал, что у него к ней могут быть чувства. Мне казалось, что у меня одного, но… мог ли я ошибаться все эти годы? Может, единственное, что разлучало Лори и Эйдена — это та дурацкая клятва, которую я заставил его дать на первом курсе? Чёрт. Надеюсь, что нет. Иначе Лори убьёт меня если узнает.
— Боже, дружище, расслабься, ладно? — говорю я. — Какое это имеет значение?
Губы Эйдена сжались в тонкую линию.
— Ты знаешь.
Нет, честно говоря, понятия не имею. Я вопросительно приподнимаю бровь.
Эйден встаёт.
— Забудь об этом, всё равно уже слишком поздно.
Он собирается выбежать из моего кабинета, но я зову его обратно.
— Постой, мы можем всё обсудить.
— О, теперь ты готов всё обсудить. Извини, но это утро уже достаточно странное.
Это заставляет меня задуматься.
— Почему ты вообще был у меня дома в семь утра?
Выражение его лица мрачнеет.
— Хотел попросить тебя стать моим шафером.
Удар ниже пояса. Он хотел попросить меня, а не брата.
— Почту за честь. И Эйден? Мне очень жаль.
Он ничего не отвечает, затем быстро кивает, стискивая зубы, и выходит из кабинета.
На этот раз я его не останавливаю. Я откидываюсь на спинку стула и массирую виски, жалея, что не согласился на предложение Зои перепехнуться. Если бы Лори не нашла меня дома, я бы не оказался участником самого безумного любовного треугольника в истории.
♥♥♥
Остаток дня я провожу в своём кабинете, занимаясь бумажной волокитой и принимая пациентов после обеда. Никаких приёмов в последнюю минуту и посетителей, поэтому я могу уйти пораньше. И всё же я ухожу последним. Эйден принимает пациентов утром по четвергам, а затем предпочитает работать дома. Лори, как и я, принимает пациентов во второй половине дня, но она, должно быть, закончила раньше меня.
Я закрываю наш совместный кабинет, надеясь, что стены клиники выдержат. То, что объединяет нас троих — слишком важно. Мы дружили в колледже, медицинском институте и в ординатуре. Мы мечтали стать семейными врачами, и, когда получили медицинские лицензии, следующим логичным шагом было открытие совместной клиники. Нашим пациентам это нравится, потому что они всегда могут быть уверены в нас. Даже если один из нас заболеет или уйдёт в отпуск, двое других могут его подменить, обеспечивая круглосуточную помощь.
И эта динамика всегда была странной; я тайно любил Лори, а она тайно любила Эйдена. В то время как Эйден должен был быть выше всего этого. Но теперь я задаюсь вопросом, был ли я единственным странным человеком в нашей группе. Посторонним, который всё это время не давал им приблизиться друг к другу.
Когда я уже подходил к машине, телефон завибрировал в кармане, я надеялся, что это снова будет Зои. Но, конечно, это Лори.
ЛОРИ:
Поговорим сегодня вечером? Сможешь приехать?
Мне действительно не хочется ехать до Линкольн-парка, а потом обратно в Стритервилл. Кроме того, мне не очень хочется сейчас разговаривать с Лори.
ДЖЕЙС:
Если ты хочешь поговорить, почему бы тебе не приехать?
ЛОРИ:
Кошки злятся на меня за то, что я оставила их одних прошлой ночью.
ДЖЕЙС:
А как ты справляешься, когда уезжаешь в отпуск?
ЛОРИ:
Ты хоть представляешь, сколько времени мне понадобилось, чтобы они снова начали мурлыкать?
Пожалуйста, приезжай.
Нам нужно поговорить.
Я приготовлю тебе ужин.
ДЖЕЙС:
Звучит как стимул держаться от тебя подальше.
ЛОРИ:
Тогда я закажу мексиканскую еду в том месте за углом, которое тебе нравится.
Ну пожа-а-алуйста?
В конце сообщения Лори добавляет эмодзи с влюблёнными глазами.
ДЖЕЙС:
Буду через 20 минут.
ЛОРИ:
Я приготовлю фахитас.
Глава 5
Лори
Я решаю, что мне нужно прибраться, поскольку ко мне приедет повелитель чистоты, любитель минимализма и голых стен. Если он увидит мой хаос, у него случится сердечный приступ. Чтобы освободить место на полу, я максимально забиваю книжные полки, и поправляю оставшиеся на полу стопки, чтобы сделать их чуть менее шаткими. За ещё оставшееся у меня время, я успеваю пропылесосить примерно девяносто процентов кошачьей шерсти, покрывающей всю мебель в доме, заказать еду и даже накрыть на стол, добавив в качестве заключительного штриха несколько искусственных лилий.
Когда раздаётся звонок в дверь, я не уверена, кто это, Джейс или еда.
Я иду к двери.
И это Джейс.
Он хмурится и…
— Вау, — говорю я, — задумчивый взгляд тебе идёт, ты секси.
Глаза Джейса расширяются.
— Ты всегда говоришь первое, что приходит тебе в голову?
— Тебе? Да. И ты любишь меня за это, или, по крайней мере, собираешься притворяться, что любишь меня в течение следующих трёх-четырёх недель.
Ой-ой. Хмурый взгляд вернулся.
От продолжения этого диалога меня спасает приехавший курьер с едой. Он торопливо поднимается по ступенькам и вынуждает
