проснулась Оксана, услышал шаги, сначала в детскую, потом в ванную и в кухню, уставший, разочарованный взгляд. Тоже надеялась на ночной кошмар, как и вчера, и позавчера. Я молча навел ей кофе, она тихо поблагодарила.
Планов на день не строил, хоть и хотел заехать в магазин, посмотреть придет ли тот парень, а пока все мысли были направлены на приезд Ведомира. С одной стороны хотел, чтобы он приехал как можно раньше, чтобы ему удалось пролить хоть какой-то свет на неизвестность о дочери, а с другой я до дрожи боялся пролитого света.
Чем выше поднималось солнце над землей, чем светлее становилось утро, тем больше душа наполнялась беспокойством. Я вспомнил голос ясновидящего и увидел, как руки покрылись мурашками. Все больше становилось неуютнее, чувство тревоги неприятно давило в груди.
Я нервничал и Оксана это замечала, поглядывала то и дело на меня, но ничего не спрашивала. В голове крутилась только одна мысль – насколько настоящим будет Ведомир. Важно, что он будет говорить, будет ли это похоже на правду или очередная ходьба вокруг да около, а когда дело коснется самого важного не проронит ни слова. На этот счет у меня появились две мысли: первая, Ведомир вовсе не ясновидящий, а, набирающий популярность блогер, который под видом экстрасенса снимает свои лжесеансы на видео о отправляет их в бескрайние просторы интернета, на все это противоречила вторая мысль, которая мне казалась более правдоподобной, нет никакого смысла ехать в такую даль ради спектакля.
Выпил четыре чашки кофе за неполный час, конечно, хотел чего-нибудь куда крепче, каждый день хотел напиться до беспамятства, но поиски дочери и любой информации о ней не давали. Посещали мысли, если не вдруг выяснится, что моя дочь мертва, наложу на себя руки и плевать мне будет на весь мир. Я не мог себе представить ее мертвой, даже думать об этом было страшно. Сердце сразу сжималось так, что в глазах темнело.
Всплыли воспоминания об отце, я очень сильно переживал, когда его не стало. Я тогда был совсем юным, помню, как бросал горсть земли в могилу, как она стучала по деревянному гробу. Представлял, как отец лежит в темноте и каким гулом раздается этот стук внутри гроба. Я не до конца понимал, что эта темнота навсегда для него, так же, как и не понимал, что живым его больше не увижу.
Позже я много размышлял о смерти отца. Я представлял, как темнота в гробу заполнится запахом сырости, как дожди будут впитываться в землю все глубже и гроб заполнится водой, как доски сгниют ровно как и его тело, останутся лишь кости. Но это уже будет не мой отец, это просто скелет. Мой отец это то, что находилось между скелетом и сгнившим телом, что называется душой. Мне было интересно, что будет с душой через месяц после смерти, через полгода, через год. Что она будет видеть, слышать, чувствовать. Каким будет ее дальнейший путь. Моим отцом было то, что я чувствовал сердцем, все что я видел глазами – было оболочкой. Я верил в существование души и продолжение ее жизни после смерти тела. Я не верил в то, что после смерти всегда будет темно и тихо. Тогда все существование мира потеряет свой смысл.
Смерть отца толкнула меня к вере в то, что душа перерождается. Жизнь дана для чего-то. В существовании каждого человека есть смысл. Жизнь дается для выполнения каких-то целей, о которых известно одному богу. Если я не совершил то, для чего был создан я перерождаюсь снова и начинаю путь заново. Я верю в то, что так случается дежавю. Я это проходил и вот, я снова здесь. Сделай то, что должен. Если же выполнил все задачи, которые тебе были заложены еще в утробе матери, вот тебе новый путь, посложнее поизвилистей. Не выдержал пути и трудностей, покончил с собой. Нет, друг мой, – скажет бог – ты должен был пройти этот путь до конца, все это тебе для того, чтобы ты прочувствовал жизнь, попробовал всего. Жизнь это не только смех и радость, это еще и боль, и слезы, и такой труд, с которым очень сложно справиться, но ты должен. Иначе все начнешь сначала.
Эти воспоминания отодвинули мысли о суициде. Но мысль о возможной смерти дочери не давала покоя. Я думал о том, чего испугалась она, перед чем остановилась или какой задачи не выполнила, что вынуждена начать путь сначала. Или все, она со всем справилась. Неужели столь малые цели были ей поставлены или их вовсе не было. Разве их может не быть? Или ее цель была причинить мне невыносимую боль, чтобы я нес в себе это до самой смерти. Во что теперь мне верить? В чем смысл моего существования? В этом?
Мои размышления прервал телефонный звонок. На экране высветился незнакомый номер. Я зажмурил глаза. Звонил мой страх. Я в этом был уверен.
– Алло. – мой тон был и радостным и испуганным одновременно.
– Я в городе. – произнес Ведомир – скажите адрес куда мне подъехать?
Его голос заставил меня содрогнуться. Мне стало по-настоящему жутко. Я понимал, что скорее всего совсем скоро узнаю новости о дочери, какими бы они не были. Я назвал адрес.
– Кто это звонил? К нам кто-то едет? – спросила Оксана.
Я совсем забыл, что ничего не рассказал ей о ясновидящем.
– Оксан? – с волнением произнес я.
– Что? – она взглянула на меня – что-то случилось? Тебе звонил следователь? Говори!
– Сейчас приедет Ведомир. – произнес я, не подумав, что она даже не знает о ком идет речь.
– Кто? Кто это?
– Ясновидящий или экстрасенс, я не знаю. Я вчера его нашел через интернет, позвонил и он согласился приехать.
Она смотрела на меня так, будто впервые видит.
– Почему мне не рассказал вчера? Почему ты не говоришь со мной? – она заплакала.
Я подошел к ней, обнял, попытался успокоить.
– Честно, я собирался тебе рассказать, но мы заговорили о следователе, о парне из магазина и у меня все вылетело из головы. Мне кажется, Ведомир нам поможет.
– Что за имя, Ведомир… Дай бог, чтобы помог.
– Я переживаю, Оксан, из-за того, что он скажет.
– Пусть скажет правду. – произнесла Оксана – А вдруг…
Она заплакала. Я обнял ее.
– Не надо. – прошептал я. – Не думай об этом, от этого только хуже.
Мы молча дожидались приезда Ведомира, оба заметно нервничали и боялись. Не отходили друг от друга ни на шаг. Впервые с
