пустым городским улицам. В это время суток окрестности Дена в основном жилые и безлюдные. Я сильнее нажимаю на газ, приближаясь к железнодорожным путям, зная, что могу получить хороший заряд, если достаточно быстро въеду на возвышенную часть дороги. Мои пальцы крепко сжимают руль. Ветер хлещет по волосам и бьет в уши, заглушая музыку.
Я кручу ручку громкости, чтобы сделать музыку еще громче. Ничего, кроме скорости и адреналина, я не испытываю, когда огни железнодорожного переезда начинают мигать красным, ярким и аляповатым светом. Волнение нарастает, и я думаю, успею ли я переехать переезд до того, как опустится стрелка. Даже из-за ветра и музыки я все еще слышу гудок поезда, который мчится по рельсам.
Я уже почти добрался до ворот переезда, когда наехал на что-то неровное на дороге. Я мгновенно слышу и чувствую, как лопается правая передняя шина. На скорости почти 100 миль в час меня отбрасывает в сторону. Я даже не успеваю среагировать, как мой пикап выходит из-под контроля. Мой бампер ударяется о рельсы, и машина катится, переворачиваясь.
Меня трясет на сиденье, когда машина вращается в воздухе и приземляется на крышу посреди рельсов. Горячая кровь течет у меня изо рта, а голова раскачивается от удара подушки безопасности. Мое зрение вращается, но яркие огни поезда ясны и ослепляют, пробиваясь сквозь разбитое лобовое стекло, отчего у меня словно раскалываются виски. Я не думаю, что теряю сознание, но рельсы сотрясаются от встречного поезда, а гудок звучит так, будто он находится прямо надо мной.
Из-за кувырканий, дезориентирующего света и звуков я не могу понять, как далеко он находится. Я с трудом могу определить, в какую сторону, пока извиваюсь на ремне безопасности. Сердце колотится в горле, когда я срочно осматриваю свои руки, проверяя, все ли я чувствую.
Я резко дергаю за ручку двери, но не удивляюсь тому, что она заклинила, а снаружи моя машина, вероятно, похожа на раздавленную банку из-под газировки. Я использую нож из кармана, чтобы разрезать ремень безопасности и выпустить подушку безопасности. На адреналине я перебираюсь через центральное и пассажирское сиденье, чтобы попробовать открыть дверь. Я кричу, расстроенный, когда она не сдвигается с места. Поезд так близко. Я слышу визжащий звук отчаянно срабатывающих тормозов, скрежет металла о металл. Этого недостаточно, чтобы остановить разбушевавшееся чудовище на таком коротком расстоянии.
Я изо всех сил бью ногами, пытаясь вытолкнуть себя с водительского сиденья. Зазубренные, оставшиеся края разбитого лобового стекла похожи на челюсти акулы. Это мой единственный выход. Нет сомнений, что я умру, если не воспользуюсь им.
Я уже смотрел смерти в глаза, получал пули и ножевые ранения. Но никогда это не поражало меня так.
Моя смертность танцует передо мной на другой стороне рельсов, дразня меня. Я должен был умереть не так.
Я протискиваюсь сквозь битое стекло, и мое сердцебиение синхронизируется с тяжелым дыханием. Плечо застряло, и я дергаю верхнюю часть тела, разрывая рубашку и кожу. Мои ладони режутся в сотне разных мест, пока я карабкаюсь по стеклянному колпаку, и я почти не чувствую этого.
Борясь за свою жизнь, я думаю о том, как разозлится Кэш, если именно так меня убьют. Как стоически будет держаться Финн, пока какой-нибудь несчастный ублюдок не дыхнет на него не так, как надо, и он не вышибет ему мозги. А Роан? Сердце этого чувака было разбито столько раз, что я не смогу разбить его снова.
Искры от трения тормозов поезда взлетают в воздух, как из ракетницы. Они вспыхивают в моем периферийном пространстве, пока я карабкаюсь по капоту. Мне удается выскочить на дорогу рядом с путями как раз перед тем, как несущийся поезд сталкивается с моим грузовиком.
Раздирающий уши звук скрежета металла разрывает воздух, когда я лежу на спине на асфальте. Мои легкие полностью заполняются от неверия в то, что я жив. Яростные звуки продолжаются, поезд проносится мимо, а его тормоза все еще визжат, пытаясь затормозить.
Хаос окружает меня, а в душе царит спокойствие.
Я смеюсь в ночи над абсурдностью всего этого.
Я знал, что Фоксу так не уйти.
.
После двадцати минут ходьбы мне уже не до смеха. Боль, которую поначалу маскировал адреналин, начинает разрастаться по всему телу. То, что казалось безумным поворотом судьбы, оказалось просто моим идиотизмом, за который я чуть не поплатился жизнью.
Я обнаружил себя в нескольких кварталах от дома Стеллы. Мои ноги сами шли к ней, без моего сознательного решения. В голове проносятся воспоминания о теплой улыбке и смехе Стеллы, которые она подарила мне ранее вечером. Это одно из миллиона подобных, но внезапно меня охватывает такая непреодолимая потребность сделать их больше, что становится трудно дышать.
Я сжимаю грудь, глотая воздух. Когда его нет, я бегу дальше, преодолевая ступеньки крыльца по две за раз. Я звоню в дверь, почему-то зная, что не смогу снова дышать, пока не увижу ее лицо.
Пока я жду, на меня обрушивается осознание, более сильное, чем удар поезда по моему грузовику.
Я выжил в этой аварии не потому, что я везучий ублюдок. А потому, что мое время на этой земле еще не закончилось. Я вижу причину, по которой мне был дан второй шанс, так ясно и чисто.
Я вдыхаю благодарность и выдыхаю обещание: я не позволю смерти забрать меня, пока не смогу назвать Стеллу Мэй Райт своей.
.
Стелла
Я уже собираюсь лечь в постель, когда раздается звонок в дверь. В замешательстве, кто бы мог прийти в такой час, я подхожу к окну, выходящему на крыльцо. Я бы где угодно узнала эту копну светлых волос. Набросив свитер поверх своей прозрачной рубашки для сна, я спешу вниз.
Открываю дверь. "Лох, что…"
"Мне просто нужно было увидеть твое лицо". Его голубые глаза поднимаются от моих ног к лицу. Под глазами синяки и припухлости, на лице и руках порезы и ожоги.
"Что, черт возьми, с тобой случилось?"
"Тебе стоит посмотреть на другого парня". Он слабо усмехается, вытирая струйку крови из носа тыльной стороной ладони.
"Ладно, залезай внутрь".
