затем развернулся и продолжил свой обход. А парень вдруг обмяк и начал тяжело заваливаться мне на руки. Я осторожно опустил его на землю, попытался нащупать пульс... Напрасно. Он не дышал, и сердце не билось. Мне уже случалось слышать о так называемых "касаниях смерти", но всё это были россказни, досужие разговоры, больше похожие на сказки. А вот сегодня довелось увидеть, как это выглядит на самом деле. И почему-то то, что я увидел, мне совершенно не понравилось.
Неторопливо подошли два серых плаща, забрали тело, уложили в большой ящик и унесли. Никто из стоявших вокруг не обратил на эту тягостную сцену особого внимания, а в скором времени о убитом бедняге и вовсе забыли. Пришло время завтрака.
Аппетит совершенно улетучился, но порцию баланды я дисциплинированно в себя запихал. Бесполезная ночная работа сожгла много сил, а здешняя приправленная магией еда, как я уже заметил, помогала быстрее восстановиться.
После завтрака, к моему удивлению, в покое нас не оставили, а разделили на группы и погнали работать. Дело нашлось для всех. Многих отправили выскребать угаженную за ночь пристань. Довольно большую компанию ракшиц усадили в тенёчке чесать кудель. Парней покрепче увели куда-то к стене. Остальные должны были освободить, вымыть и наполнить свежей водой из колодца огромное каменное корыто, установленное на площади. Пожалуй, совершенно справедливо, что мы сами драили и наполняли для себя водопой. Напрягало только, что береговой постоянно слонялся вокруг, и если ему казалось, что кто-то недостаточно усерден, провинившемуся тут же прилетало нагайкой по спине.
Около полудня жара загнала всех под навесы. Забившись в тень, ракшасы торопливо укладывались спать. В самом деле, невозможно же сперва резвиться всю ночь, а потом без отдыха копошиться весь день. Хотя, если вспомнить времена ученичества... Пока дури было больше, чем веса, всякое случалось, но повторять старые ошибки я не собирался. Решил, что проявлю-ка лучше фантазию и наделаю новых. Можно, например, сходить осмотреть город. Вдруг выясню что-нибудь полезное?
Едва углубившись в пространство между домами-горшками, я услышал за спиной шаги. Обернулся. Это был береговой. Ага, значит, за лагерем присматривают даже тогда, когда кажется, что рядом никого нет. Теперь можно было ожидать чего угодно, от удара нагайкой до отрывания башки за нарушение внутреннего распорядка, но, к счастью, ничего подобного не произошло. Догнав меня, береговой жестом приказал следовать за ним и пошли мы почему-то не обратно в лагерь, а дальше, по изогнутому проходу вдоль круглой стены.
Примечание:
Золотая Змейка - персонаж тормийской сказки, принцесса змеелюдов, в обмен на свободу исполнившая три желания охотника, к которому попала в плен.римечание:
Госпожа Ровена
Странный это был город. На улицу смотрели только глухие стены, обмазанные глиной. Ни окон, ни украшений, ни даже самой простой росписи. Прохожих, конечно, тоже нет. Тихо и пусто. Наконец, в одной из стен обнаружилась низкая полукруглая дверь, больше похожая на заколоченное полуподвальное окно. Береговой постучал. В двери открылось совсем уж мизерное смотровое оконце. Нас изучили и решили впустить. Пока дверь открывалась, а береговой спокойно ждал, я всё думал, как такой здоровенный тип собирается пропихнуться в такую узкую и невысокую дверцу. Оказалось, очень даже просто: встал на четвереньки и пролез. При этом его даже не слишком заботило, следую ли за ним я, он был в этом абсолютно уверен. Однако здесь он был прав, после утреннего инцидента мало у кого возникло бы желание его раздражать. Так что пришлось вставать на карачки и тоже ползти.
Стена оказалась на удивление толстой, не меньше двух локтей. С другой стороны лаза нас встретил ракшас в сером, видимо, слуга. Он поклонился береговому и полез закрывать дверь. А я встал, глянул вперед - и обмер. Я понял, что попал в сказку. Как и полагается горшку, странный дом не имел крыши, а на его дне под бледно-синим рискайским небом расположился волшебный сад. Кругом была мёртвая, жаркая и пыльная пустошь, а здесь, под защитой толстой глиняной стены, бежал ручей, зеленела трава и шуршали листвой развесистые деревья. В траве ярко пестрели цветы, в ветвях перекликались птицы. Всё было такое дивное, такое восхитительно живое... Рукотворный сад таким не бывает, это был кусочек настоящего, природного леса. А ещё беспокойство внутреннего сторожа, та постоянная тревога, к которой я уже помаленьку начал привыкать, как привыкаешь к камешку в сапоге, если нет возможности его вытащить, вдруг совершенно улеглась. Здесь царил покой.
Долго наслаждаться видом не вышло. Береговому надоело ждать, и он рукоятью нагайки слегка подтолкнул меня в нужную сторону. Впрочем, у ракшасов и кроме сада было на что посмотреть. Изнутри к стене на манер полок крепились три поверха, соединённые между собой лесенками. Поперечные перегородки делили поверхи на комнаты, связанные общим проходом, но у каждой из них отсутствовала внутренняя стена, а значит, из каждой открывался вид в сад, а я мог на ходу наблюдать за жизнью обитателей дома. Пока мы шли, я насчитал пятерых слуг, занятых разнообразной домашней работой. Кухня, уборка, мелкий ремонт, а вот девушка стоит за ткацким станом... Почти как люди, только немного странные с виду. А девки так вообще были бы красотки, если бы не эта странная манера выстригать волосы над ушами. И всё-то они делали так спокойно, в полной тишине, к тому же каким-то хитрым способом умудрялись, перемещаясь по дому, вообще не пересекаться ни с нами, ни между собой. Какой разительный контраст с тем, что творится в лагере на причале!
Наблюдать за ракшасами было очень интересно, а главное, у себя дома они почему-то совершенно не казались мне опасными. Даже береговой. Я специально пару раз оглянулся на него. Рожа как рожа. В приоградном и поугрюмее можно отыскать. Да, не красавец, да, смотрит не слишком любезно. Так он ведь страж, а не камеристка, верно?
У меня тем временем созрел очередной вопрос без ответа. Все взрослые ракшасы, которых я видел, носили плащи. Зачем? Защита от непогоды им не требуется, отношение к наготе у ракшасов совершенно безразличное... Может, плащ - это указание на определённый статус?
Наконец, мы пришли. В маленькой комнатке на самом верху сидела, подогнув под себя ноги и закрыв глаза, высокая черноволосая ракшица.
- Ракша? - негромко окликнул её береговой от порога.
- Ынтарэ, - отозвалась она и обернулась. Пусть черты её лица были резкие, уши заострённые, но умный и живой взгляд её тёмных глаз сразу же
