Очнулась Василиса ото сна и больше сил в себе почуяла. Радостно ей сделалось, стоило слова бабушкины припомнить. Ладен и светел её путь, и сердце ведает, так чего же тут решать? Идти по пути следует, там и решится всё! Снова накормили её яствами вкусными, да навестить пришли и побеседовать. Дорогой гостьей себя девица почуяла и с благодарностью приняла заботу. И с решением никто Василису не торопил, бережно с нею обращаясь. Так неспешно проходили дни, и набиралась девица здравия и сил.
В один тихий, пасмурный день пришел к ней старец Прокопий. Посмотрел он на Василису пристально, да внимательно, и молвил:
– Девица красная, набралась ты сил, можно б и на воздух свежий тебе выйти да порадоваться! Но немного, лишь глазком одним глянуть, и снова отдыхать-почивать! А завтра поболе на волюшке побыть можно! И так всё больше, и больше, с каждым днём возвращая ногам силы, а головушке ясность!
– Благодарствую, Прокопий Тихонович! Уж как душа на волю рвётся, воздуху свежего глотнуть да глаз порадовать!
– Добро-добро, милая! Так и надобно! Победила ты немочь лютую, и жизнь в тебе пробудилась с новой силою! Так тому и быть! Здравия, Василисушка! – проговорил старец степенно и к двери направился.
– Здравия, Прокопий Тихонович!
Стоило Василисе чуть в постели приподняться, как вошла девушка сенная, неслышно и плавно. Помогла она девице встать да ногами землю почуять, да платье боярское надеть. Засмотрелась на себя в зеркало Василиса и признать не может ту прекрасную, нарядную незнакомку в зеркале. Щечкам бы румянца, да и сравниться б никто не мог с ней тогда! Ну, да полно, зачем ей сравниваться? Всё, чем Боги наделили, при ней, всё есть, и то славно!
Вышла Василиса на крыльцо высокое и подивилась, какой град перед нею раскинулся: терема светлые да ладные, улицы большие да просторные и народ ладно одетый по улицам мирно течёт по своим делам. Никогда прежде такого не видала девица красная! Будто сердце большое, бьётся, бьётся радостно и кипит жизнь в сием граде! Вот так чудо!
– Доброго дня, Василиса! Как здравие, как чуешь? – раздался рядом знакомый мужественный голос, исполненный силы и достоинства.
– Доброго дня, Княже! Благодарствую! Стало мне привольнее! – улыбнулась князю Святославу Василиса.
– Как тебе град наш, по душе? – спросил князь и посмотрел на девицу пристально, дивуясь её свежей прелести и огню в глазах.
– Любуюсь я градом, не налюбуюсь! Вижу я впервые столько теремов, большие просторные улицы и великое множество народа! Всем есть место, все при деле тут, все мирно и славно заняты! – молвила Василиса в ответ и, посмотрев на князя, зарделась от смущения.
– Благодарствую, Василиса! Град сей гордость Рода нашего, отрада ближних сел и оплот на страже южных границ Руси-матушки! – с достоинством, радея за дело своё, ответил князь.
– То мне любо, княже! – просто ответила Василиса.
«А мне ты люба!» – хотелось ответить князю, но сдержал он свой порыв волею своею и силой внутренней.
– Как тебе к лицу наряд боярский! Сердцем чую, княжеских ты кровей, Василиса! Но не желаю за тебя решати или давить твоё решенье, как ты молвишь, так и будет. То судьба твоя! – воскликнул князь, трепетно ответа девичьего ожидая.
– Благодарствую, князь Святослав Всеволодович! Дайте время мне обдумать всё, коли можно так, а на исходе третьего дня сообщу Вам я решение своё. И будь что будет, как Боги решат! – кротко молвила Василиса и поклонилась князю в пояс.
– Как решишь ты, Василиса, так и будет! Любое решение твоё любо мне будет! – повторил князь и поклонился ей в ответ.
Вскоре и третий день начался. Спокойна была Василиса, ибо решила всё давно, а теперь и вовсе укрепилась в своём решении. Явилась к князю она, тихая и кроткая. Поклонилась в пояс особо усердно и, вдохнув полной грудью, молвила:
– Княже Святослав Владимирович! Как мне отблагодарить Вас за гостеприимство и добрый приём, я не ведаю! Но в сердце моём вечно будет Вам за то благодарность! И за беседы наши дивные отдельное Вам спасибо! Хранить я буду образ Ваш в сердце своём! Однако так судьбе моей угодно и Богам светлым, что бы я продолжила сейчас свой путь! Лежит он к острову Радужному, там вся правда меня ждёт! Простите, коли что не так, и благославите в добрый путь, ибо больше некому!
Побледнел князь едва уловимо, но виду не подал – ни смущенья своего, ни гнева, ни разочарования не явил он девице красной.
– Что ж, Василиса! Значит, так тому и быть! Благодарствуй и ты, рад я был речам твоим приятным да присутствию сердечному! Скрасила ты жизнь нашу в тереме, без тебя тут пусто будет! Но раз на то воля твоя, благославляю тебя на путь, на дорогу! Даю тебе двух витязей в охрану и ладью впридачу! Знай, Василиса, что ждать будем твоего возвращения все мы! И я ждать буду тебя, как гостью дорогую сердцу моему!
– Княже!.. – осеклась Василиса, отвечая ему, и, почуяв слёзы непрошенные, выбежала из трапезной.
«Как же люба ты мне, Василисушка! Кабы знала ты! И побежать за тобой мне нельзя, да утешить больно хочется! Верю я, что будем мы с тобою вместе, вознесу молитву я Богам за мою суженную! Чтобы все испытания пройти ей в целости и спокойствии и ко мне вернуться невредимой!» – подумал князь и вслух распорядился снарядить свою самую лучшую ладью, да витязей пригожих, да провизию получше, для Василисы Прекрасной. Ибо только так теперь её он видел.
Глава 7. Путь к испытаниям
Долго ли, коротко ли собирались в путь, а уж вспомнила себя Василиса в ладье посреди полноводной реки. Глянула девица влево – волны бурливые, глянула вправо – они же. На берегу издали тёмный бор виднеется да крутой песчаный берег, а с другой стороны – заливные луга с травою шелковою. Залюбовалась Василиса красотами края родного и забыла печали свои. Так и стояла она, воздух вдыхая влажный, речной, хвойным духом напоенный. Вскоре девушка сенная откуда-то появилась и потрапезничать Василису позвала. Оказалась она в шатре посередь ладьи со столами дубовыми, скамьями тесовыми, а там уж и скатерть накрыта, ломится от яств. «Ай да Князь, ай да кормилец!» – ахнула Василиса. Для витязей отдельный, скромный стол в стороне предназначен. Увидев Василису, дружно поднялись они и поклоном поприветствовали её, как княгиню. Девица не смутилась и ответный поклон им отвесила: «Здравия, добры молодцы! Коли никому неведомо, княжеского ли я Рода, считайте меня равной себе, покуда ясности не наступило!» И за яства поблагодарила всех, с молитвою к еде приступив.
Дивились витязи, дивилась челядь вежеству и бережности Василисы, её достоинству княжескому и простоте обхождения дружелюбному. «Агафья, верь мне, Княжеского Рода сия девица, вот увидишь, такие вещи я за версту чую!» – шептала опытная знахарка девушке-прислужнице, и та согласно кивала. Так и плыли они по реке-кормилице, любуясь ею и окрестностями и трапезничая вместе. Василиса всё больше одна сидела, да думу свою думала. Уж и девушки сенные, и знахарка обеспокоились её печалью да молчаливостью. Но в ответ на их вопросы она лишь молча улыбалась и продолжала глядеть на речную гладь. Тяжким бременем легла на нее разлука с князем и ожидание испытаний. Разные думы терзали Василису. Коли князь возьмёт другую в жёны, пока в плавании она, как быть да поживать? А коли не княжеского она Роду, так и вовсе о нём забыть? Коли испытание не пройдет или пройдет не как следует, что тогда ей, девице-сиротине, поделати?
