начинаю я, но она уже выковыривает золотую стружку из-под ногтя.
— Это золото, Сили. Настоящее.
Я вздыхаю.
— Ладно. А я тут для чего?
Не обращая внимания на мой вопрос, она поворачивает отмычки в блестящем латунном зеве замочной скважины.
— Потому что это единственный на моей памяти замок, который нужно взламывать в четыре руки. Или специальный ключ — но четырех рук вполне хватит. А значит… — намекает она, сосредоточенно продолжая возиться с замком.
— Там что-то особое, что никому не хотят показывать, — бормочу я, слегка наклоняясь и заглядывая за угол. Отсюда плохо виден другой конец коридора — то есть, если кто-то появится, времени для побега у нас будет минимум. Я пытаюсь дышать медленно. Считать секунды. Сохранять спокойствие, как моя сестра.
Руки трясутся от волнения. Мы совершенно беззащитны, и бежать некуда.
— А вдруг тут сторожевые драконы? — ворча, я озвучиваю самые страшные свои опасения.
— Вот еще, — говорит Исольда, зажимая в зубах отмычку. — Драконы — это милые домашние зверюшки с подпиленными зубами и подрезанными крыльями. Сторожевые драконы — выдумка богатых, чтобы беднякам неповадно было делать…
Щелк.
— …вот так, — триумфально заканчивает она. Детали замка встают на место, у меня от облегчения подкашиваются ноги… но дверь не открывается. — Держи! — поспешно произносит Исольда, неловко растопыривая локти, чтобы я перехватила отмычки. — Отлично. Молодец. Не шевелись!
Я смотрю на скважину, куда Исольда сует маленькие отмычки между тех растопыренных штук, которые я держу обеими руками, потом на свои ботинки, потом на блестящий пол. В глазах стоит легкий туман. Сердце стучит в ушах громче барабанов Ревелнокса. Такое ощущение, что на меня вот-вот кто-то набросится.
Но я не шевелюсь.
В желудке омерзительно бурлит, я уже жалею о тех двух выпитых стаканах, однако ужас от нахождения здесь помогает сохранять полную ясность ума. Ладони потеют, но выпустить отмычки я не имею права.
И вдруг я что-то слышу — щелк, щелк, щелк, — как будто шаги, но это не они. Что бы там ни щелкало, оно вот-вот покажется из-за угла.
— Что там, Сили? — шепчет Исольда, все еще сосредоточенно всматриваясь в замок.
Я должна была продолжать наблюдения? Мне же дали новое задание, но…
Тут звук эхом отбивается от угла стены, и к нам выходит дракон, размером чуть поменьше волка. У него пестрая зеленая чешуя, похожая на окислившуюся медь, небольшие крылья плотно прижаты к мускулистой холке. Слегка приоткрытая пасть являет сотни ухоженных белых зубов. Я знаю, что фаердрейки — гигантские огнедышащие драконы — давно вымерли, и тем не менее они всегда представлялись мне именно такими страшными, как этот.
— Сили? — повторяет Исольда, и холодок ледяного страха пробегает по моим рукам. Я стараюсь не выронить отмычки.
— Выдумка, — шепчу я, надеясь, что у него не очень хороший слух. Он нас пока не заметил — но только потому, что уперся носом в пол, озадаченный нашим незнакомым запахом.
Исольда на долю секунды поднимает взгляд и возвращается к замку, тихо чертыхаясь в попытках открыть его поскорее. Я очень стараюсь не завопить и не дать деру, бросив отмычки, но руки трясутся, так что толку от меня, видимо, немного.
Меньше чем за секунду до того, как я почти срываюсь с места, замок поддается и дверь распахивается, бесшумно поворачиваясь на смазанных петлях. Мы бросаемся внутрь, даже не подумав, что может поджидать нас в темноте комнаты.
Я старательно придерживаю дверь, не давая ей захлопнуться: очень рискованно остаться здесь взаперти. Что бы ни значило слово «здесь». Несколько секунд мы выжидаем, прислушиваясь сквозь шелест собственного дыхания, не приближается ли дракон. Он останавливается перед дверью, принюхивается, фыркая, и Исольда замирает, крепко сжимая мою руку.
Затем дракон уходит — щелк, щелк, щелк — и исчезает в глубине коридора. Наконец, выдержав еще одну долгую паузу, мы опускаемся на пол.
— И где это мы? — тем же тихим настороженным голосом спрашивает Исольда.
Я уже воображаю горы золота или какую-нибудь сокровищницу с магическими артефактами — неспроста же здесь такая дверь и такой замок, — как вдруг по комнате разливается мягкий желтый свет. Мы с Исольдой вскакиваем и, прижавшись друг к другу спинами, ждем нападения — но это всего лишь еще один светящийся шар, такой же, как в коридоре.
Волшебство срабатывает, когда кто-то начинает говорить. На самом деле здесь никого нет.
Я наконец осматриваюсь. Внутри помещения нет ни следа того величия, на которое намекала затейливо украшенная дверь. Поднимаясь сюда, мы прошли с десяток таких же кабинетов — небольших аккуратных комнат с письменными столами, мягкими коврами и книжными полками. Странновато выглядят только стеклянная витрина у письменного стола и испещренная каракулями карта.
Река Харроу пересекает карту кривым кинжальным разрезом. По одну сторону от нее лежат Западные горы — скалистая гряда, которая расположилась на другом конце континента от предгорий Восточного Хребта, где я провела всю свою жизнь.
Восточный Хребет упирается в море отвесной скалой. Я никогда не бывала в Западных горах, но знаю, что они разграничивают наши края и Драконьи земли — плато действующих вулканов, покрытое гладким обсидианом и испещренное невидимыми входами в царство Неблагого Двора — то есть, по сути, непригодное для жизни любого другого вида, кроме того, который дал название этой местности в ту пору, когда огнедышащих драконов еще не истребили подчистую.
Многие века любой жадный до власти полудурок рано или поздно вспыхивал блестящей идеей, что было бы неплохо иметь замок с видом на Драконьи земли; естественно, это всегда заканчивалось катастрофой и появлением на скалах Западных гор еще более причудливых и грандиозных руин, чем были прежде. Именно эта зона отмечена на карте Лейры концентрическими пересекающимися кругами, сосредоточенными вокруг точки, которую она как будто не может определить. Некоторые круги решительно зачеркнуты.
Я неуверенно замираю, но Исольда решительно шагает к витрине и заглядывает внутрь.
— Тут всего лишь компас, — говорит она.
Внезапно дверь распахивается,
