class="p1">(Переходят к шахматному столику, Журавлёв садится на правый стул, Аня на левый, расставляют шашки для игры в уголки и начинают играть. Разговаривают, глядя на доску и делая ходы.)
Журавлёв. Расскажи-ка папке, как твои дела студенческие.
Дочь. Да всё нормально, пап. На четвёртом курсе у нормальных студентов уже всегда всё нормально должно быть.
Журавлёв. Согласен, так и должно быть. Но всегда-то не бывает. Иногда чего-нибудь да случается более-менее негладкое. Например, сегодня, ты с кем-то, скорее всего, поругалась…
Дочь. С чего ты взял?!
Журавлёв. С чего, с чего… С вида твоего.
Дочь. Тоже мне, Шерлок Холмс. Не поругалась, а крупно поспорила, скажем так.
Журавлёв. Ладно, пусть так. И с кем же?
Дочь. Да с преподавателем на семинаре по экономике общественного сектора, с Медведевой Людмилой Владимировной.
Журавлёв. И о чём же?
Дочь. Она как аксиому утверждает, что частное предприятие всегда эффективнее общественного, будь то государственное или муниципальное – неважно, а я считаю, что it depends, как говорят англичане. Короче, не всегда, это зависит от многих разных факторов. И, прежде всего, от субъективного. Если директор муниципального предприятия, например, хорошо лично промотивирован работать на общественный интерес, то ещё неизвестно, чья возьмёт.
Журавлёв. И что преподаватель?
Дочь. Ой, да что она может сама сказать?! Пересказывает лекции Ястребова, да и всё. А я его лекции и без неё знаю. Ну, она же ещё аспирантка у Павла Петровича. Пока не защитится, только и будет благоговейно цитировать руководителя своей кандидатской.
Журавлёв. А ты знаешь, что ваша Людмила Владимировна – дочка того самого Медведева, с которым я довольно часто ругаюсь в городской думе.
Дочь. Конечно, знаю. В нашем руградике все всё про всех знают.
Журавлёв. Ну, не все, и не всё, и не про всех. Ты же, например, не знаешь, что меня на прошлой неделе покупали за миллион рублей.
Дочь (отрывается от доски и удивлённо смотрит на отца). Тебя?!
Журавлёв (не отрываясь от доски). Представь себе.
Дочь (возвращается к игре). И кто же этот горе-покупатель?
Журавлёв. Ты его называешь дядя Петя.
Дочь (отрывается от доски и удивлённо смотрит на отца). Полковник Хорев?!
Журавлёв. Угу. Он же депутат Хорев. Он же мой однопартиец.
Дочь (возвращается к игре). Он же умный вроде и тебя хорошо знает.
Журавлёв. А он мне, можно сказать, по дружбе и предлагал, как офицер офицеру. Видите ли, в их депутатской группе есть такая возможность при решении одного небольшого вопроса выплатить такие премиальные.
Дочь. Дядя Петя уцелел?
Журавлёв. Уцелел, почему-то. Старею, видимо. Но я завтра на сессии сделаю всё от меня зависящее, чтобы хрена с два они этот небольшой вопрос по-своему решили.
Дочь. Пап, не ругайся. (Вскакивает со стула и хлопает в ладоши.) А! Выиграла! Я выиграла! Всё-всё, сегодня больше не играем.
Журавлёв (озадаченно). М-да, на целых три хода отстал. Как-то всё незаметно накопилось, ё-моё. Ладно, поживи немного победителем.
Дочь. Не расстраивайся, просто не сконцентрировался на игре. Пошли на кухню, я тебя йоги-чаем напою. (Уводит Журавлёва из гостиной в дверь.)
Картина одиннадцатая
На электронных часах задника 20–11. Комната в квартире Ирины Максимовны Рысиной. Прямо перед зрителями очень широкий зеркальный шкаф-купе, одна половина открыта – эта часть двери сдвинута вправо. У левой стены комнаты стильный дорогой комод, на котором стоит телефонный аппарат с громкой связью. Ирина Максимовна (в бигудях, без макияжа, в очках) подбирает себе наряд на завтрашнюю сессию городской думы и разговаривает с коллегами по телефону.
Голос Выдриной (очень нервный). Я говорила Михаилу Владимировичу, когда он мне это предложил, и Вас потом предупреждала, Ирина Максимовна, – с Кукушкиной лучше не связываться.
Рысина (разглядывает себя в изящном костюме с юбкой). Не получилось, значит. А Вы ей как предлагали?
Голос Выдриной. Как Волков советовал – через её квартирный вопрос.
Рысина (меняет юбку на брюки). И всё равно не согласилась! Ай да Тамара Яковлевна наша! Чего Вы так психуете, Татьяна Михайловна?
Голос Выдриной. Она меня почти до истерики довела! Ку-ку она и есть ку-ку. Она нам теперь такой скандал может устроить – мало не покажется.
Рысина (меняет пиджак). Да успокойтесь Вы, Татьяна Михайловна. Ни с какой Кукушкиной Вы ни о чём не разговаривали.
Голос Выдриной. Как это, Ирина Максимовна?
Рысина (берёт с комода шкатулку и роется в ней). Очень просто. В смысле, если она начнёт скандалить на эту тему. Почти так и скажем: ку-ку она и есть ку-ку.
Голос Выдриной. А, поняла Вас, Ирина Максимовна.
Рысина (достаёт из шкатулки брошь и прицепляет её на пиджак). Вам главное в этой ситуации что, Татьяна Михайловна? Главное, чтобы Вы честно могли сказать Волкову, который, как Вы знаете, директоров школ назначает и увольняет, так, мол, и так, Михаил Владимирович, попробовала, как Вы советовали, но с этим человеком бесполезны любые такие разговоры. Спокойной Вам ночи, Татьяна Михайловна.
Голос Выдриной. Мудрый Вы человек, Ирина Максимовна. Спасибо, что успокоили меня. И Вам спокойной ночи.
(Рысина закрывает зеркальный шкаф-купе, открывает нижний ящик комода, достаёт из него пять пар туфель и выставляет их в ряд перед зеркалом. Потом подходит к телефонному аппарату и набирает номер, слышны телефонные гудки.)
Голос Лисиной. Слушаю, Ирина Максимовна.
Рысина (одевает первую пару туфель). Добрый вечер, Ангелина Николаевна. Я тут прокручиваю в голове разные варианты раскладов на завтра… Мне надо понимать, как Вы с Костиком нашим поговорили.
Голос Лисиной (со смехом). Поговорила, конечно. Как я могу отказать Михаилу Владимировичу. Но Вы же знаете нашего знаменитого доктора лор-наук – депутат он никакой: мнётся, жмётся, всё откладывает.
Рысина (одевает вторую пару туфель). Должность-то предложили? Обрадовали-обескуражили?
Голос Лисиной. Вот-вот. И обрадовался, хотя скрывал всячески, и обескуражен был искренне – не ожидал такого совсем.
Рысина (одевает третью пару туфель). Он хоть сообразил, с каким условием ему это предлагается? Вы ему прямую связь, так сказать, одного с другим прочертили?
Голос Лисиной. Вроде жирно прочертила. Но… Сказал, что ещё и не знает завтрашней повестки сессии. Придёт – будет на месте разбираться. Ну, как всегда.
Рысина (одевает четвёртую пару туфель). Да-а… Врачи должны лечить… А людишки наивно полагают, что если хороший врач, то и депутат будет хороший.
Голос Лисиной. А он, бедный, мучается потом пять лет. Да ещё и другим депутатам мешает.
Рысина (одевает пятую пару туфель). Этот вопрос завтра у нас последним будет, так что у Вас, Ангелина Николаевна, будет возможность в перерывах к нему подойти и пообщаться.
Голос
