эта гипотетическая ситуация требовала разрешения прямо сейчас. Дед продолжил за него:
— Аматуни, конечно, не последний род в Российской Империи, но мы — это мы. Если они хотят с нами породниться, они должны дать нам, мне, как князю Мартынову, в первую очередь, что-то большее, чем просто подложить дочку под одного из Мартыновых. Даже под такого, как ты.
— Вы же знаете, что это невозможно по самой природе вещей, — ответил я. — Из-за моего пустого резервуара ни одна женщина не захочет со мной уединяться… в этом смысле.
— Знаем, — кивнул отец, — но также мы знаем, что вы, держась за руки, уединились в комнате, которая как раз для этого и существует, и провели там какое-то время вдвоём. Поэтому предупреждаю. Возможно, она действует по указке князя Аматуни, который решил с нами породниться, зная, что на такого жениха, как ты, спроса среди влиятельных родов не будет.
«Что ж, на сегодня я получил достаточно пыток и унижений» — решил я.
— Ваше Сиятельство, — намеренно официально обратился я к деду, — разрешите откланяться?
Князь махнул рукой. Я обозначил поклон деду, затем отцу. С облегчением направился к вертолёту, посмотрел на время. Цифры на часах меня натурально огорошили: оказалось, что с момента нашего прилёта не прошло и двадцати минут. Мне же казалось, что только одна пытка продлилась часа полтора.
— Барин, барин, — ко мне со стороны княжеского дома подбежал, дожёвывая что-то, Тарас и принялся меня оттряхивать от земли и травы, которые успели налипнуть на мою одежду, пока меня пытал неприметный господин. — Что же это такое?
— Да так, Тарас, не важно, — я махнул рукой.
Вертолёт доставил нас обратно к нашей машине. Тарас сел за руль, и мы отправились домой. У самого здания я увидел припаркованный автомобиль, показавшийся мне знакомым. Мы с Тарасом уже направлялись к двери в нашу квартиру, на первый этаж которой можно было зайти прямо с улицы, когда из припаркованной машины вышел водитель и обратился ко мне:
— Добрый вечер, Матвей Михайлович Мартынов?
— Добрый вечер, — кивнул я.
Водитель протянул руку со сложенным конвертиком. Тарас взял его и передал мне. Водитель вернулся в машину. Вот содержание конвертика:
"Здравствуй, Матвей,
Не удивляйся, что пишу тебе. Меня сегодня опрашивали на тему несчастья, постигшего нашего общего знакомого. Я рассказала, как всё было, а именно, что он, рисуясь перед нами, выпал из окна. Больше я ничего сказать не смогла, расплакавшись. Пришли ответ с водителем, а лучше приезжай вместе с ним и отведи меня на ужин.
Елизавета"
— Тарас, передай водителю, что я приведу себя в порядок и поеду с ним, — сказал я, складывая записку в карман. — И приготовь мне костюм. Нет, лучше фрак.
Я поднялся к себе и молниеносно принял душ. Когда я вышел, фрак ждал меня на стуле. Тарас быстро посушил мне волосы феном. К сожалению, он не умел сделать даже минимальной укладки, поэтому я предпочитал стричься достаточно коротко. В противном случае, мне приходилось бы постоянно посещать цирюльника, чего мне совершенно не хотелось.
Одевшись с помощью Тараса, я спустился и сел в машину. На пути к Константинопольскому дому князя Аматуни я проверил свой резервуар. Он был пуст. Что ж, жил всю жизнь без Яра, нечего и начинать. Я погрузился в мысли о фрейлине и о предстоящей встрече. По моим прогнозам, при встрече со мной фрейлину должно было ждать очень неприятное удивление.
Глава 4
Поскольку все наши высокородные знакомые знали, что я пустышка, в моём детстве и отрочестве отсутствовала обычная для нашего круга практика раннего знакомства с потенциальными невестами. Конечно, родители бы были рады, просто на всякий случай, познакомить меня с какой-нибудь княжной, но проблема заключалась в том, что никто из князей своих дочек и внучек ко мне играть не отправлял.
Любой аристократ обеспокоен свои наследием, и никто не хотел, чтобы его внуки или правнуки родились пустышками, как я. И что с того, что я родился у нормальных родителей с очень развитыми резервуарами? Рисковать тем, что мой недуг может передаться моим детям или внукам, не собирался никто.
Как будто этого мало, настоящая проблема с потенциальным браком была ещё серьёзнее. Даже если бы случилось так, что я с детства был бы окружён княжнами и молодыми графинями, добровольно ни одна из них не захотела бы связать свою судьбу со мной. Причина всё та же: пустой резервуар.
Дело в том, что Яр является жизненной энергией, которая пропитывает собой всё живое. Чем больше в тебе Яра, тем больше в тебе жизни (по крайней мере, так кажется женщинам), тем сильнее женщину влечёт к тебе, как к потенциальному отцу её детей. Конечно, она может думать совсем не о семье и детях, а о вкусе твоего, кхм, тела, но природа притяжения работает именно так.
Особенно это касается девушек благородного происхождения. Женская энергия называется «Яра». У мужчин — Яр, у женщин — Яра. Женскую энергию внутри каждой аристократки притягивает Яр, мужская энергия. Каждая княжна и графиня безошибочно понимает, достаточно ли Яра у кавалера, чтобы её тянуло к нему или нет. Ведь чем больше жизненной силы у отца, тем, как кажется дворянкам, больше её передастся детям. Для аристократки мужчина без Яра — всё равно, что полено с глазами.
Резервуары есть только у дворян. У плебеев, то есть, у простого люда, никаких вместилищ энергии нет, кроме случаев, когда в родню затесался дворянин. У не-дворянок-женщин, например, нет резервуара Яры, и только это позволяет им хотя бы как-то воспринимать мужчину-простолюдина как партнёра. Но это союзы по расчёту. Чтобы родить детей, чтобы иметь свой очаг, чтобы иметь мужчину, который будет обеспечивать её и её детей.
Однако, и без резервуаров, простолюдинки чувствуют энергию жизни даже в самом захудалом дворянишке. Яр манит их, и они с радостью забудут о самом честном, заботливом и любящем отце семейства скромного происхождения, если их поманит пальчиком человек, у которого в резервуаре есть хотя бы капелька Яра.
Этим объясняется некоторое количество незаконнорождённых детей в каждом крупном доме. Служанка беременеет от кого-нибудь из семейства, и у неё затем рождается ребёнок, у которого есть резервуар Яра. Таких детей примечают и с годами делают особо доверенными слугами семейства. Я всегда подозревал, что таким слугой являлся мой Тарас.
Этим же я объяснял успех Тараса у женской прислуги любого дома, где нам приходилось ночевать: глупышки слетались на него как пчёлы на виноград.
Моё же собственное положение дел было таково, что
