Екатерина Бердичева
Валеркин декабрь
— Валерка! — крикнула из комнаты бабушка, пока я доставал тетради, ручки, а еще тренировочные штаны, кеды и носки, — мать сегодня допоздна, зайди вечером в магазин, купи хлеб и чай, заварка закончилась!
— Хорошо, баб! — Я собирался, опаздывая на автобус, и отчаянно пытался вспомнить, куда запропастился последний второй чистый носок. Остальные с утра были грязные, а стирать вчера было некогда. Мать всю неделю работала по двенадцать часов, и на мне, кроме колледжа, бабушки, баскетбола, висел Кирюха с детсадом и поздний ужин для всей семьи. Да где же этот чертов носок? А, и хрен с ним. Выхватив из тазика с грязным бельем под ванной что-то черное, я бросил его к кедам.
— Ба, я полетел. — Крикнул в воздух и хлопнул дверью погромче, чтобы она услышала. Ба у меня инвалид: ходит плохо, да и слышит, в-общем, тоже не очень. Зато, когда ей что-то надо, своим громким голосом выносит мозг на раз.
Заперев квартиру, я быстро слетел на десятый этаж и оттуда вызвал лифт, поскольку соседка по площадке тоже была не очень. Только наоборот. Стоило кому-то из нас открыть дверь на лестницу, как она, каким-то чудом об этом узнав, высовывала нос в щелочку. Сгорая от любопытства, дама подслушивала и подсматривала, кто пошел, в чем пошел, куда пошел — но это уже из окошка. В сильные морозы вид кудрявой старушенции в махровом халатике, торчащей по пояс из распахнутого окна, вызывал судороги у пробегавших по улице людей. Пока ехал с десятого этажа на первый, задумался, как лучше спланировать день, ибо получалось, что успеть должен все, но только если бегом. Так уж сложилось, что, когда я был маленьким, года три-четыре, нас бросил отец и больше не появлялся. Алименты, разумеется, тоже не платил, так как вроде нигде не работал. В-общем, не помню я его. Потом к нам переехала бабушка, помогая маме со мной и с деньгами. Когда я уже учился в школе, мать на работе познакомилась с дядей Сашей. Тогда пришло оно: большое и светлое… попадалово. Нет, сначала-то все было просто здорово: цветы, конфеты, усыновлю, распишемся. Потом в бизнесе дяди Саши что-то не срослось, и мать сама, каким-то загадочным образом, попросила взять все наши сбережения и оформила, опять же на себя, кредит на покупку промышленных холодильников. Через две недели должна была состояться свадьба, шикарное светлое платье ждало своего звездного часа в гардеробе маминой комнатки, а на столе стоял очередной сильно пахнущий букет. Помню, как мама вечером звонила ему на сотовый, когда он не пришел к ужину. Тогда дядя Саша ей ответил, что срочно пришлось вылететь в другой город для разборок с поставщиками. Еще пару раз выйдя на связь, он исчез окончательно. И мама плакала. Вот с тех пор она, с небольшим перерывом на декрет, работает на двух работах, поскольку через девять месяцев после потери бойца родился Кирюха. Ба ругалась на мать, но я так думаю, что малой совсем тут не при чем. Кстати, он такой прикольный: волосы белые, кучерявые, а глазюки шоколадные и озорные, с огонечками внутри. Мать с бабушкой долго думали, в кого уродилось такое чудо: мы, наша родня, все сероглазые и темноволосые, папик Кирюхин тоже был лысо-серо-шатенистым. Тетка, мамина двоюродная сестра, говорила, что Бог послал ангела с небес к нам в назидание. Про назидание не знаю, а ангелом Кирюху мог назвать только человек, совершенно не подозревающий, какой изворотливый и хитрый ум скрывается под очаровательными белыми локонами. Ибо такой шкоды наш тихий двор и детский сад еще не видел. Так что сегодня, боюсь, снова придется выслушать пару баек из нескончаемой серии великих и ужасных дел всеобщего любимца Кирилла. Но я точно знаю, что все его поступки проистекают не от глупости или вредности, а исключительно от неуемного любопытства и фантазии, да и с такой вечно очаровательной улыбкой на довольной мордахе, что на него невозможно по-настоящему рассердиться.
Я открыл подъездную дверь и сразу посмотрел на дорогу: где-то справа должен показаться мой автобус… если я на него еще не опоздал. А если опоздал, то опоздал на лабораторку по химии в колледже. А в химии я не очень. Причем настолько, что не спасет и областной чемпионат среди баскетбольных команд учебных заведений, где я — не последний игрок. Хоть мал, да прыгуч. Это так наш тренер говорит. А так-то я для шестнадцати лет вовсе и не маленький даже. Да и вообще спортивного телосложения. Короче, девчонки оборачиваются. Иногда. Так вот. Химия — это смертельно. К экзамену из принципа не допустят. А вызывать слезы жалости, рассказывая про семью, как посоветовала Тамарка, наша староста, не могу, да и не хочу. Вообще-то я взрослый человек и должен сам с этим разбираться. В каникулы, например, я маме со второй работой помогаю, на компе заполняю для нее какие-то калькуляции и ведомости. А вот мой автобус! До перехода добежать не успеваю. И, как все опаздывающие, лечу напрямую, через четыре полосы. Мой спринтерский забег водилы оценили дружными гудками и добрыми пожеланиями. Однако, не отвлекаясь, я целеустремленно приближаюсь к автобусу и… вижу его. Маленького белого щенка с висячими пушистыми ушками. Он вывернул мне навстречу из-под колес какой-то машины. Добегая, я нагнулся, чтобы ухватить его за шкирку. Получилось! Прижимая мелкого к куртке, я бросил отчаянный взгляд на водителя автобуса. Но тот, внимательно глядя на утреннюю трамбовку пассажиров, ждать меня явно не собирался. Я бросился наперерез. Короче, черный джип, вылетевший сбоку, я заметил… да только слишком поздно. Как в замедленной съемке, на меня наехал бампер здоровущей машины. Падая ему под колеса, бросаю щенка вверх, чтобы не задавили (это я соображаю). Моя сумка летит под автобус, а я куда-то вбок. Визг тормозов. В голове крутится мысль: блин… точно опоздаю на химию. И все.
Очнулся я, думая, что сейчас утро и пора вставать. Но, даже не выдав команду на открытие глаз, мозг начал срочную перезагрузку последних файлов. Тогда я вспомнил: а ведь мы с джипом улицу не поделили! Перед моим внутренним взором встала здоровенная морда черной машины и серое хмурое небо. Я открыл глаза. Передо мной было стекло. Подо мной — черный капот. Я лежал на джипе. Звуки и запахи навалились через секунду. Страшно воняло жженой резиной, автомобильными выхлопами, жидкостью стеклоомывателя, еще
