Впрочем, этот цверг, видимо — тот самый Разслшших. И если всё сложится — мне служить под его началом. Думаю, и ответы на свои вопросы получу, рано или поздно. Так или иначе.
— Здорово, Климент! — пробасил цверг, подскочив к нам и хватая полисмена Джонса за руку.
При этом с такой силой ударил его по другому плечу своей могучей лапищей (а иначе и не скажешь — его рука была раза в полтора толще ноги полисмена — дородного и здоровенного мужчины!), что я даже испугался за Джонса, но тот ломаться и кричать не стал. А улыбнулся и зарядил по плечу цвергу.
— И тебе здорово, Креп, — ответил полисмен, а я совсем перестал что бы то ни было понимать.
Потому что шли мы к Котельному Мастеру Разслшшиху. И всё, от имени до внешности, указывает на то что цверг перед нами — этот Разслшших и есть. Но Джонс называет его “Крепом”. Да и имя вроде не особо цвергское, хотя тут я не уверен. Можно было бы подумать, что “Креп” — это имя. Но личное имя цверги, в отличие от родового, скрывают и ОЧЕНЬ редко сообщают кому-то вне семьи. Вплоть до того, что никто не знал имени текущего мэра Камулодуна, что не мешало ему занимать эту должность третий срок.
— Это — Фиктор Хуманум, — указал на меня полисмен, после окончания приветствия. — Ты искал молодого механика, Креп.
— Было дело, — пробасил цверг, прищурив на меня свои цвергские глаза.
— Это — почтенный Котельный Мастер Разслшших, — указал на цверга Джонс.
— А-а-а? — издал непонимающий звук я.
— Перевод и сокращение. Вам, человекам, тяжело с именем, да и “Креп” — короче. Можешь звать меня мастер Креп, парень… Но есть некоторые вещи, которые меня смущают, — прищурился цверг, переводя глаз с меня на полисмена. — Джонс, ты же на службе?
— На службе.
— Объясни.
Полисмен вздохнул, да и кратко изложил мою историю. Не слишком деликатно, всякие “раззявисто вывалился на проезжую часть”, но в целом — правдиво.
— Не люблю, лядь, сидов, — сплюнул цверг. — И ты парня пожалел, но мне нужен механик! А не лопух из-под сидхи!
— Ты, Креп, меня почти оскорбил, — состроил нахмуренную гримасу полисмен. — Фиктор, покажи свой аттестат.
— Вот, взгляните, мастер Креп, — протянул я аттестат, сначала стесняясь, а потом почти с вызовом взглянув в сияющие мистическим металлом глаза.
Ну а что? Нечего меня за какого-то там принимать! Я в механике в Приюте — лучший был! Почти, но из лучших — точно. И пусть это не велико достижение, если Инженер смотрит, но всё же не “криворукий раззява” — точно!
Цверг бумагу принял, посмотрел на неё, на меня. Сначала — с усмешкой, а потом — с некоторым удивлением, даже бровищу приподнял.
— Ну в общем — неплохо. Твой Приют-то? — с улыбкой посмотрел он на Джонса.
— Мой, Креп.
— И парень толковый, судя по всему. Ну, раззява — научим. Главное, что не криворукий. Сколько там эта стервь остроухая с парня вымогает?
— Мистрис Домуэн — не стервь! — возмутился я. — И она меня могла раздавить, да и требовать ущерб — моральный там и всякое такое. А она экипаж в столб врезала, чтоб меня не убивать… — последнее я произнёс совсем шёпотом, под пристальными взглядами.
Но сказал я — ПРАВИЛЬНО. И будь что будет. Мне она сама не понравилась, но за глаза оскорблять сидху, которая меня пощадила — ну неправильно. Правильно я всё сказал, в общем.
— А чего это ты её защищаешь, парень? — прищурился на меня цверг. — Ты, часом, не из сидхолюбцев?
— Я таких, почтенный мастер Креп, не знаю, — признался я. — И сама мистресс мне не очень понравилась. Смотрела на меня как…
— Понятно как, они на всех так смотрят, пока калёный слиток в штаны не уронишь, — фыркнул Креп.
— Да. Но и вправду могла убить, задавить экипажем. И не сделала. Зачем её оскорблять?
— Ишь ты, — усмехнулся инженер. — Характерный. Ладно, Джонс, беру в помощники Фиктора Хуманума, — махнул он лапищей.
— Пойдём? — уточнил полисмен, кивнув на заросшую травой дорожку, не неухоженную, а как бы мощёную сплетениями травы.
— Хочешь — пойдём. Но если ради ауресов — забудь. Мелочи, — закопался в одном из— подсумков цверг.
Добыл из него небольшой металлический лист, резец… и выписал чек. Резцом по металлу! А пока я хлопал всем, что хлопало (и, по моему, тем что и хлопать-то не могло), передал полисмену этот “чек”.
— Бывай, Фиктор, удачи тебе, — махнул мне рукой полисмен Джонс.
— И вам удачи и всех благ, — поклонился я. — И спасибо вам огромное! — на что уже уходящий полисмен, не глядя, отмахнулся. — А, мастер Креп, что дальше? — уточнил я у цверга.
— Ну тебя надо в судовую роль вписать, контракт и прочую хренотень, — почесал бородищу он. — Нахер! Давай мне клятву контракт на полгода, а бумажками пусть бумагомараки занимаются!
— А это как?
— Клятву даёшь, полгода служить на Вагус Субмонт в должности механика. Я — заверю.
— Клянусь… — начал я послушно повторять.
И не рабство какое — нормальный… да почти, контракт. Правда, подтверждение его оказалось мистическим. Креп схватил меня по окончании клятвы за руку и прорычал-прогрохотал-прошипел совершенно невыговариваемое. И глаза его сверкнули почти белым цветом, а уменя загорелось… ну точнее, стало ОЧЕНЬ тепло коже на предплечье. Задрал я рукав — а там круглая, с сестерций малый… ну печать, наверное. Сияющая тлеющими огнями, довольно красивая. Но не клеймо какое — я потрогал — чуть тёплее остальной кожи, но ни шрамов ничего такого.
— Всё, Фиктор, до послезавтра свободен. Деньги есть?
— Есть немного.
— Вот и гуляй пока. Только не опаздывай — клятва нарушений не любит, — озвучил цверг и, кивнув, потопал по дорожке.
4. Неуместные чаевые
— А можно мне не гулять?! — наверное в чём-то даже жалко пискнул я вслед цвергу.
Тот остановился, хмыкнул, стрельнул на меня своим взглядом расплавленного золота. Опустил руку в какую-то набедренную сумку и извлёк оттуда… полено, как показалось мне сначала. Но на самом деле — была это совершенно монстроузных размеров самокрутка. Сантиметра в два диаметром, не меньше! То есть всякие сигары — я видел, да и вообще цверги любят подымить, их даже на дагерротипах и прочем с трубками изображают. Но тут не сигара, а больше распространённая среди вечно спешащих людей самокрутка. Но огромная какая!
Поместил мастер Креп это чудовище в уголок рта, сверкнул глазами, а на конце этого полена вспыхнул огонёк. И в мою
