пулемет, - сказал Коули. – Стреляй короткими очередями.
- Сделаю все, что в моих силах, сэр, но там внизу много немцев.
Коули снова обратил свое внимание на дорогу и обнаружил, что, похоже, вся дивизия фрицев приближается к их позиции.
7: Грилло
Дорогие мама и папа.
Я прибыл в Европу, но не так, как ожидал. Меня и некоторых других парней из моего подразделения задержали, пока они пытались решить, что с нами делать. Я надеялся увидеть какие-то действия, но у нашего рейса были задержки. До сих пор я - единственный известный мне десантник, который еще не прыгал из самолета.
В Европе все по-другому. Не только еда и напитки, но и люди. Они так долго находились под стрессом войны, что мечутся, как испуганные цыплята. Помните, у нас была курица, которая никогда не выходила из курятника, даже когда приходило время есть? Многие люди здесь - именно такие.
Но они также дружелюбны и относятся к нам с уважением. Они называют наши имена, называют нас "освободителями". Я пытался сказать тем, с кем разговаривал, что я ничего не сделал, но они просто улыбаются и трогают меня. Они жмут мне руки и ведут себя так, словно я своего рода звезда.
Кто-то из людей бросил нам немного фруктов. Я не думаю, что они бросали фрукты в нас, они бросали их для нас. Я, конечно, был благодарен.
Как Луиза? Я собираюсь написать ей в следующий раз, но, если что-нибудь случится с почтой, пожалуйста, скажите ей, что она каждый день в моих мыслях. Скажите ей, что я скучаю по ней и люблю ее. Хотел бы я, чтобы она знала, как сильно я по ней скучаю. Меня не было больше трех месяцев, но иногда кажется, что прошло три года.
Скажи отцу, что я тоже думаю о нем. Он всегда был суровым человеком, но он посмотрит на меня по-другому, когда я вернусь домой в своей новой армейской форме. Надеюсь, он гордится мной.
Я люблю вас обоих и напишу снова, как только представится возможность.
- Франклин
Рядовой Грилло присел рядом с деревом и закончил нацарапывать свое письмо домой огрызком карандаша на уже изношенной бумаге.
Мир вокруг него был относительно спокоен, поскольку не было ни выстрелов, ни падающих мин, ни ныряния в окопы, когда 88-миллиметровые снаряды с визгом разрывали листву, колотили по земле и убивали или ранили его сослуживцев в боеспособной роте.
Два дня в холоде, и он уже проклинал свое решение вступить в армию. Он также проклинал того, кто нарушил приказ и отправил его в эту роту, в качестве пехотинца, вместо того, чтобы специализироваться на подрывах.
Голые ветви деревьев висели над головой, покрытые снегом и льдом. Древесина трещала, когда немного тепла просачивалось в эту ужасно холодную ночь. Многие деревья были срублены примерно в двадцати футах от земли, их расщепленные концы почернели из-за разрывов минометов.
Его не нужно было предупреждать, чтобы он нашел окоп, как только начнется обстрел. Это было частью базового обученя, и после того, как он провел несколько дней в 101-м, он привык проводить много времени лежа на земле, задрав задницу в воздух. Стоять в шоке, когда вокруг тебя падают снаряды, было хорошим способом попасть под шрапнель.
Не то чтобы укрытие было какой-то гарантией безопасности. В первый день он и другой новобранец, Биллингс, прибыли, чтобы помочь отряду "Бейкер". Они наткнулись на бывшую яму, где несколько солдат были подорваны, когда они сбились в кучу. Невозможно было сказать, был ли снег красного цвета от плоти или обрывков одежды. Брызги крови вокруг места взрыва миномета рассказали всю историю.
Грилло спал в неглубокой яме рядом с рядовым Фейxи, человеком, который умудрялся храпеть, как грузовой поезд. Он провел большую часть ночи, свернувшись калачиком рядом со своим новым другом, и дрожал под тонким одеялом.
Когда 101-й полк был вызван для поддержки 28-го пехотного полка в ходе немецкого контрнаступления под бельгийским городом Бастонь, они оказались неподготовленными к погодным условиям во многих отношениях. У них не хватало припасов, перевязочных материалов для ран, еды и, что хуже всего, боеприпасов.
Он сидел в казарме в течение нескольких недель, ожидая приказов. Когда они прибыли, его и еще нескольких человек провели через обработку, выдали оружие и посадили в грузовик, направлявшийся в Германию. В день их отъезда было очень холодно, но почему-то вместо снега шел дождь.
С грузовиком пока все было в порядке. Хотя он и согласился выпрыгивать из совершенно исправных самолетов, реальность заключалась в том, что это пугало его до смерти. Он никогда хорошо не переносил высоту, и в падении было что-то такое, что не вязалось с его интуицией или телосложением.
Слишком поздно оплакивать это сейчас. Он был здесь, в Европе, на границе с Германией, и вместо того, чтобы маршировать с оружием наперевес, он съежился с несколькими людьми, ожидая немецкого контрнаступления.
Его и Биллингса униформа была новее, чем у кого-либо другого во взводе, но это не делало ее теплее. Его куртка казалась поношенной, а ботинки, казалось, примерзли к ногам. Док компании посоветовал ему каждый час ослаблять шнурки и ходить, чтобы у него не было обморожения ног.
Грилло провел неделю в Великих озерах несколько лет назад, навещая своего дядю Стива, но это не подготовило его к этому пронизывающему холоду. Ветер с ревом поднялся с воды и однажды утром достиг отметки в пятнадцать градусов ниже нуля. Тем не менее, они отправились на подледную рыбалку, ни черта не поймали и провели остаток выходных, сидя у костра, играя в карты и попивая пиво.
В Арденнах был совсем другой вид холода. Куда бы он ни посмотрел, везде был снег. Пучки растений торчали из белизны тут и там, но также торчали корни деревьев и куски земли. Под легким снегом был лед, который нужно было пробить, чтобы добраться до земли, чтобы можно было выкопать яму и съежиться в ней.
Он подумал о своем друге Эдди Элджине и задался вопросом, как поживает этот человек. Он выглядел как король вечеринок, но это не помогло бы ему на войне. Он был бы просто еще одним молодым солдатом, который хочет всадить пулю во врага.
Грилло никогда бы не сказал этого вслух, но он скучал по тренировочной базе. Он скучал по теплой постели, даже если его выгоняли из нее в любое время дня и ночи для маневров или просто для занятий физкультурой.
Прошлой ночью дорожки были утоптаны в заснеженной земле, но теперь их покрывала свежая белая пыль. Из-за холода в воздухе витал свежий зимний запах, но он был приглушен звуками разорвавшихся снарядов.
Фейхи испустил эпический пердеж, затем перевернулся и натянул одеяло
