— А на моей?
— На вашей же субмарине о прибытии фюрера тоже должны были бы знать только вы, старший офицер и судовой врач. Но я понимаю, что такое невозможно.
— Особенно если фюрер изъявит желание ознакомиться с субмариной.
— А он конечно же. Поэтому весь экипаж — под клятву о неразглашении. Во время посадки фюрера и фрау Браун на борт, весь экипаж должен быть выведен из подлодки и вернуться в нее должен только после того, как фюрер ознакомится с командирской рубкой и зайдет в отведенную ему каюту. Кстати, известие о посадке фюрера на субмарину может породить панические слухи и предположения.
— А по-моему, субмаринников уже ничем не удивишь.
— Думаете?
— Уверен, господин гросс-адмирал.
— Просто их еще по-настоящему не удивляли. Как и вас, фрегаттен-капитан.
Командир «U-1212» уловил в голосе, в интонациях главкома военно-морского флота какую-то хитринку, некую недосказанность, однако решил, что, возможно, это связано с приказом, который будет уточнен уже после того, как субмарина выйдет в открытое море. Однако выяснять это у Деница не стал. Понимал, что любая попытка внести в решение фюрера прокатиться на субмарине окончательную ясность — не вызовет у гросс-адмирала, ничего, кроме раздражения.
— Приказ ясен, господин гросс-адмирал. Через два часа субмарина готова будет принять на свой борт самых высоких гостей. Кстати, для вас тоже приготовить каюту?
— Зачем?
«Странный вопрос, — подумалось Роланду — Дениц не имел права задавать его».
— А если фюрер пожелает, чтобы вы сопровождали его?
— Считайте, что он этого уже не пожелал. И еще… привыкайте не удивляться, фрегаттен-капитан.
И все же что-то за этим неожиданным визитом фюрера скрывалось. Роланд не мог понять, что именно, однако что-то его во всей этой субмаринной операции настораживало.
«Не думаешь же ты, что кто-то там, в Берлине, решил взорвать фюрера вместе с твоей субмариной? — попытался остепенить себя командир подлодки, но тотчас же заметил: — А разве кто-то там, в «Волчьем логове», в июле 1944-го, мог предположить, что кому-то удастся подобраться к фюреру, пронеся взрывчатку через все мыслимые и немыслимые преграды и препятствия? Но ведь подобрались же! И бомба взорвалась! Все же этого не может быть! Сейчас всем им, как никогда раньше, нужен фюрер. Понятно, что они готовят его побег. Но состоится он только в самый последний отведенный рейху день».
Роланд вдруг уловил, что уже начинает противопоставлять себя верхушке рейха, его высшему командованию, всем тем, кто еще продолжает олицетворять «Великую Германию времен Гитлера» — как это сформулировал недавно в одном из своих радиовыступлений Геббельс. Было бы хорошо, если бы именно ему выпало доставлять фюрера на южноамериканский берег. Он твердо решил для себя, что не сможет находиться в плеву или на оккупированной врагом территории. И давно помышлял о бегстве в Аргентину. Осталось решить, как и когда это сделать. Может быть, прямо сегодня?
«Бегство с фюрером на борту?! — мысленно расхохотался он, проглатывая свой небогатый завтрак в оскудевшей офицерской столовой базы «Нордберг». — А что, это целая эпопея. Особенно если сдаться вместе с ним американским или канадским властям. Сделай это, Роланд, — и на века останешься героем Второй мировой войны. Возможно, одним из самых известных. Правда, героем-предателем. Но ведь в списке подобных героев-предателей ты будешь даже не в первой десятке».
Увы, сегодня не получится, пришел к выводу Роланд, словно и впрямь решался: «Бежать или не бежать?!» К столь длительному походу субмарина пока что не готова: горючее, продовольствие, боеприпасы… И потом, следует учитывать настроение команды, которую тоже нужно как-то готовить к подобному бегству к дезертирству, предательству.
5
Январь 1945 года. Антарктида.
Трансантарктические горы на побережье моря Росса.
Астродром Повелителя Внутреннего Мира.
…Белое одеяние седовласого Покровителя напоминало римскую тогу, а золотой венок-корона на голове свидетельствовал о принадлежности его к Высшим Посвященным Шамбалы.
Посланник понимал, что перед ним всего лишь астральный двойник Покровителя, но то, что он оказался на вершине хребта, окаймлявшего астродром Повелителя, свидетельствовал о многом. Оба они — Покровитель и Посланник — знали, что Повелитель Внутреннего Мира пресекал любую попытку конфликта своих подчиненных с представителями Духовной Страны Шамбалы, стажировку в которой он, как и все его предшественники на атлантo-арийском троне, в свое время проходил.
Однако знал он и то, что в последнее время Хранитель все чаще позволял себе принимать какие-то важные решения самостоятельно, ставя Повелителя перед свершившимся фактом. При этом он начинает пользоваться все большей поддержкой все большей части советников Повелителя и, что особенно опасно, астропилотов.
Особенно обострились отношения лидеров страны атлантов после того (как Повелитель решился на создание во Внутреннем Мире германской «Базы-211». Этим он нарушил одну из заповедей, которые имеются в священной книге арий-атлантов, в их своде законов, именуемом «Тайной доктриной основателей»: «Арий-атланты никогда не должны совершать попыток вернуть свою расу в наземный мир и никогда не должны позволить землянам потеснить их в Мире Внутреннем».
Повелитель как-то сам признался Посланнику, что этим своим «многосомнительным решением» он расколол элиту страны атлантов на два лагеря, впервые за всю историю Внутреннего Мира породив оппозицию монарху.
Впрочем, разгуляться этой новоявленной оппозиции Повелитель не позволил. Он неплохо знал историю земного бытия, и был твердо убежден, что самой совершенной формой государственного правления является конституционная монархия. Имея в виду при этом, что в стране атлантов роль конституции отведена «Тайной доктрине основателей». То есть доктрине ее основателей.
Хотя в последнее время он все пристальнее присматривался к тому, что происходило и происходит в странах с откровенно диктаторскими формами правления, особенно в Германии и Советском Союзе, а также во Франции времен Наполеона.
Посланник даже начал подозревать в нем тайного почитателя Бонапарта и Гитлера. Не зря во время каждой встречи Повелитель просил привозить ему все новое — газеты, журналы, книги, в которых бы речь шла не только о формах и способах правления, но и о всевозможных причудах правителей, их характерах и странностях, их способе мышления, их изречениях. Очевидно, Повелитель пытался понять логику мышления наземных правителей, подозревая, что вскоре может столкнуться с такими же проблемами, с какими сталкиваются они.
Особенно его настораживало соседство с Рейх-Атлантидой, население, которой, как доносила ему агентура, было заражено не только гитлеризмом, но и бациллами разочарования в своих правителях. А это уже представляло опасность и для правителей Внутреннего Мира.
