выходить замуж, хоть и сваталось к ней немало царевичей да королевичей. А теперь будто его братья отыскали ей красавца-жениха и вынуждают ее взять его в мужья, и еще неизвестно, сумеет ли она избавиться и от этого.
Прослышав про все это, немало огорчился Мал-да-удал в душе своей и скрепя сердце вошел в крепость. От того, от другого узнал он будто девица сказала царю, коли тот желает отдать ее за нового принца, пусть тот даст ей в приданое золотую прялку с веретеном, и чтоб та прялка сама пряла. Такую прялку подарил ей и змей и ей она больно уж понравилась. И еще узнал наш молодец, что царь призвал к себе старосту над золотых дел мастерами и велел ему строго-настрого; «Чтоб за три недели сроком была отлита прялка с веретеном из золота, такова воля моей младшей дочери, а не то — не сносить тебе головы» — и бедный мастер вернулся домой в слезах и глубокой печали.
Решил тогда Мал-да-удал наняться к нему в подмастерья и стал у пего работать. Приметил он, что хозяин все сетует на судьбу свою, что не под силу ему царский наказ выполнить, да и говорит ему:
— Вижу я, хозяин, уж больно ты кручинишься, что не в мочь тебе смастерить прялку по царскому наказу; до сроку осталось всего-навсего три денька, дозволь мне ее смастерить.
Разгневался на него мастер и погнал прочь, укоряя ему:
— Столько знатных мастеров не смогли ее смастерить, где уж тебе, прощалыге, с таким делом справиться!
— Коли не сумею я за три денька управиться, — отвечает ему Мал-да-удал, — делай со мной, что твоей душеньке угодно!
Нечего делать, согласился хозяин, отвел ему отдельную каморку, чтоб ему другие не мешали работать, выдал на каждую ночь по суме с орехами и по стакану крепкого вина и стал дожидаться, чем дело кончится.
Все же на душе у золотых дел мастера неспокойно было: из-за дверей каморки доносилось лишь щелканье ореховой скорлупы на наковальне! Однако на третий день Мал-да-удал вышел из своей каморки с готовой прялкой па подносе, вынутой им из золотого яблока змеева, что было при нем. Дал он ту прялку мастеру, чтоб отнес ее царской дочери.
Мастер был рад-радешенек и порешил взамен справить молодцу кой-какую одежку. А когда пополудни пришли к нему царские слуги звать его во дворец, он пошел с ними и отнес золотую прялку, что сама пряла и сучила.
Подивился царь ее красоте да искусной работе и одарил мастера золотых дел двумя кошелями денег.
Как увидела золотую прялку девица, словно каленым железом прожгло ее — узнала она прялку и тотчас смекнула, что Мал-да-удал цел-целехонек и вернулся в родные края. Вот говорит она царю:
— Батюшка, тот умелец, что смастерил прялку, может смастерить и то, чего не смог сам змей по моей воле исполнить…
Позвал царь вдругорядь золотых дел мастера и велел ему отлить из чистого золота наседку с цыплятами. И опять дал ему сроку три педели, а коли не справится — не сносить ему головы!
И на этот раз вернулся мастер домой в слезах и печали; хоть и не желал он признаваться молодцу в своей кручине, однако как тот вызвался помочь ему и на этот раз, согласился, и дело кончилось славно.
А как увидел мастер, что золотая наседка, кудахтая, и золотые цыплята, попискивая, клюют золотые зернышки проса, смекнул, что это дело рук мастера-кудесника.
Взял мастер наседку с цыплятами, отнес ее царю, а тот, налюбовавшись вволю на красоту ее и подивившись искусному ее исполнению, подал дар девице да говорит:
— Ну вот, все твои желания были исполнены. Настала пора тебе готовиться к свадьбе!
— Царь-батюшка, — отвечает ему на это девица, — у того, кто сумел смастерить эти диковинки, должно быть и змеево золотое яблоко; вели золотых дел мастеру привести этого кудесника.
Как услышал мастер про такой царев наказ, кинулся ему в ноги, умоляя простить его за то, что не смеет он его выполнить:
— Сам посуди, государь, смею ли я привести пред твое светлое чело замухрышку-подмастерья неотесанного, без роду, без племени и в крестьянской одеже, недостойного такой чести?
На это царь приказал привести его таким, какой он есть.
Нечего делать. Пошел мастер домой, давай умывать да причесывать молодца, одевать в новые одежки. Взял за руку и повел к царю. А тот велел ему предстать перед дочерью своей.
Как увидела девица молодца, сразу же его признала и, не тая слез радости, поведала царю:
— Батюшка, это тот самый добрый молодец — Мал-да-удал, что вызволил нас из змеева плена.
Бросилась она на колени и стала руки ему целовать. Признал его и царь, хотя немало времени утекло и тот порядком изменился. Обрадовался он и многократно обнял и поцеловал молодца. Однако тот не очень спешил открыться.
После все ж сердце его тронули ласковые расспросы родителей да и царевна на коленях умоляла его признаться, что он их младший сын.
И тогда наконец Мал-да-удал поведал им все, что с ним приключилось, как он выбрался из пропасти, и показал им золотое змеево яблоко.
Сильно разгневался царь и велел позвать своих старших сыновей, а те, как увидали своего младшего брата, насмерть перепугались. Вот царь и спрашивает у молодца, какое им наказание дать. А тот ему в ответ:
— Я их простил, батюшка. А наказание пусть им сам господь сниспошлет: мы выйдем с ними на крыльцо дворца и запустим стрелу к богу, а тот пусть сам рассудит правого и виноватого.
Сказано-сделано. Вышли все три брата на дворцовое крыльцо и выпустили в небо три стрелы, две из них, как падали, угодили старшим братьям прямо в голову и убили их наповал, а стрела младшего упала к его ногам. А как схоронили старших братьев, сыграл свадьбу Мал-да-удал с младшей царевной. И все царство радовалось их счастью и тому, что с божьей помощью младший царский сын вернулся, совершив свои добрые дела. А как состарился царь да помер, Мал-да-удал взошел на трон и правил царством в мире и любви с тех пор и поныне, ежели еще жив.
Был и я там на миру,
Ел-пил вдоволь на пиру,
Угощался там стерлядкой
Да хромого зайца лапкой,
а потом коня седлал и вам сказку рассказал.
Рассказана отцом писателя. Впервые была опубликовала в «Румынском крестьянине», № 13 и 14 за 1862 г., затем вышла
