секторов, которые в то время простирались до 60 км вглубь территории Анголы и Замбии. Однако из этого общего правила было множество исключений. На практике, многие операции спецназа тоже проводились на тактическую глубину, как, например, псевдопартизанские операции, проводимые 51-й разведывательной ротой по обе стороны границы между Юго-Западной Африкой и Анголой.
В учебниках того времени стратегическая разведка описывалась как операция, в которой группа действовала самостоятельно, без непосредственной поддержки с воздуха или с земли. Информация, полученная в ходе такой операции, также не должна была автоматически приводить к немедленным последующим действиям своих войск, но должна была влиять на стратегический исход войны. С другой стороны, тактические разведывательные операции проводились в тактическом звене, в пределах досягаемости воздушной или наземной поддержки, а их результатом всегда были немедленные действия своих наземных сил.
Способы работы разведывательных отрядов различались от подразделения к подразделению. Разведывательный патруль, проводящий разведку впереди боевых подразделений, часто был хорошо вооружен и готов к бою, поэтому большая численность группы в количестве не менее четырех-шести разведчиков была обязательной. При проведении разведки базы СВАПО патруль состоял не более чем из четырех человек, а при необходимости проникновения непосредственно на объект это число сокращалось до двух. Часто, даже в первые дни, редколесье и открытый характер местности не позволяли использовать большие по численности разведгруппы, поэтому к концу 1970-х годов концепция малых разведывательных групп уже применялась в экспериментальном порядке отрядами тактической разведки.
*****
Отбор в отряд оказался самым тяжелым испытанием в моей жизни. Начался он с недельного курса физической подготовки на базе, с 05:00 утра и до поздней ночи. Идея занятий по ФИЗО заключалась в том, чтобы привести нас в нужную форму и подготовить к этапу боевой подготовки в буше, но это только утомляло нас, поскольку мы все еще проходили акклиматизацию и привыкали к жарким и влажным погодным условиям Каприви. Затем нас вывели в буш для настоящего отборочного курса, который представлял собой бесконечный бег по дикой африканской местности, естественно, с полной выкладкой, от одной контрольной точки к другой. На каждой точке инструкторы встречали нас новым сюрпризом: либо жесткими физическими упражнениями на песке, либо переползанием по-пластунски на протяжении, казалось, нескольких миль. Затем нам давали новый азимут на следующую контрольную точку, расположенную на невозможном расстоянии, где нас ждали на следующий день.
Для первого этапа нашего приключения нам дали ориентир на «ангольскую линию» — границу между Каприви и Анголой — до которой мы должны были добраться к следующему утру. С рюкзаками весом около 30 кг, мы шли всю ночь, чтобы как раз успеть к ФИЗО прямо в песках Каприви на границе с Анголой. В 09:00 мы получили наш следующий контрольный пункт — прямоугольные координаты примерно в 30 км дальше на восток вдоль полосы Каприви. Мы должны были явиться туда на следующее утро в 08:00, что я счел невозможным, учитывая густую растительность и состояние, в котором мы находились.
Как только нам отдали приказы, инструкторы уехали. Еды у нас не было, только вода, находившаяся в наших рюкзаках. Остались только мы и бескрайняя саванна Каприви. К счастью, после великолепных летних дождей буш был пышным и зеленым. В омурамбах32 воды было в избытке. Я решил, что лучшего времени для прохождения следующего участка, чем сейчас, не найти. Чем меньше нам придется идти ночью, тем лучше.
Такое легче было сказать, чем сделать, поскольку именно там и тогда я впервые столкнулся с ситуацией, которую считаю своей первой настоящей проверкой волевых качеств с другим взрослым человеком. Мой товарищ, кандидат в офицеры, к которому я не испытывал особого расположения, взял на себя роль лидера и заявил, что мы отдохнем после дневной жары и стартанём в 15:00, — это, по его расчетам, даст нам достаточно времени, чтобы преодолеть 30 км до 08:00 следующего утра. Мы поспорили. Все устали, и он выиграл этот день.
Я же решил, что они могут отдыхать, а я пойду, поэтому тихо повернулся, надел рюкзак, взял по компасу свой азимут и начал уходить. Только один парень из всей группы понял всю глупость решения пережидать день, находясь на отборочном курсе в отряд разведки. Он крикнул:
— Командир, подожди, я с тобой, — взвалил на плечи свой рюкзак и пристроился позади меня.
Для нас двоих этот переход оказался отличной возможностью поближе познакомиться с реалиями буша. Мы встретили множество слонов и других диких животных. Вскоре мы узнали, где искать воду в омурамбах, как избегать стад слонов, обходя их с подветренной стороны, а также как прикрывать друг друга.
Однажды, наполняя фляги водой у водопоя, мы очень близко столкнулись со слоном-самцом. Мой приятель сидел напротив меня у кромки воды, наблюдая за моей спиной с другой стороны, когда я вдруг заметил слона, выходящего из кустарника прямо за ним. Я даже не успел крикнуть, но он увидел мое испуганное лицо и отскочил. В этот момент слон все еще не видел его. Испуганный крик и быстрая реакция моего товарища, вероятно, спасли ему жизнь, так как животное испугалось не меньше его и бросилось прочь в кусты.
В итоге, на контрольную точку мы успели вовремя. Остальная часть отборочной группы была обнаружена только через день, после того как они начали пускать сигнальные ракеты и вообще привлекать к себе внимание стрельбой в воздух. В первый день у них закончилась вода, и они заблудились, так как не учли мелких оврагов, которые им пришлось пересекать ночью. Чтобы дать им еще один шанс (поскольку инструкторы не знали, что произошло), их вернули на курс. Кандидатов перевезли на машине на контрольную точку, расположенную дальше по маршруту, который необходимо было пройти на отборочном курсе, так что они прошли гораздо более короткое расстояние, чем мы.
Отбор продолжался еще неделю. Я потерял счет дням и количеству оставшихся кандидатов. И по сей день я не знаю, какое расстояние мы прошли во время отборочного курса. Мне также было все равно, сколько парней его прошли, потому что, как вскоре выяснилось, после нашего отбора и курса тактики малых подразделений первый же боевой выход отсеял тех, кто не годился для такой работы.
На протяжении той недели я узнал две критически важных вещи. Первой стало то, что я уже начал понимать в тот день, когда мне пришлось копать могилу на кладбище возле Ариамсфлея: никогда даже не думай о том, чтобы сдаться, потому что в этом случае ты непременно сдашься. Вторая истина гласила: делай то, что считаешь правильным, без
