Только Хедвиг решает, что письмо готово, как вдруг дверь открывается!
Это мама. Она несёт миску свежевыкопанной картошки. Грязные клубни с грохотом падают в раковину.
– Что ты делаешь? – спрашивает мама и начинает мыть картошку.
Хедвиг прикрывает сложенный листок руками.
– Просто пишу письмо.
– О, и кому же?
– Ну-у…
Мама оборачивается и ждёт ответа, но Хедвиг не может ничего придумать. Ведь она должна была успеть выйти до того, как мама получит письмо.
– Бабушке? – спрашивает мама.
– Ага.
Мама склоняет голову набок.
– Как это мило с твоей стороны. – Она перекладывает картофелины в кастрюлю с водой. – Кто знает, может, она увидит это письмо, р-раз – и поправится?
– Может быть.
– Какая ты у меня добрая, детка. Я очень хочу прочесть его, когда допишешь, – говорит мама, ставит кастрюлю на плиту и убегает.
Хедвиг вздыхает. Скомкав письмо, она запихивает его поглубже в мусорное ведро.
Потом берёт новый лист бумаги.
Она перечитывает письмо один раз, потом ещё один, а потом ещё один раз. Чего-то не хватает. Чего-то красивого, такого, что обрадует бабушку.
Хедвиг бежит за фломастерами. У некоторых потерялись колпачки, и фломастеры засохли, точно так же, как всё остальное этим летом, но некоторые ещё рисуют. Жёлтым можно раскрасить платье. Серым – волосы. Розовым – руки и ноги. Коричневым – туфли на каблуках.
Под потолком жужжат мухи. Время от времени они делают над Хедвиг круг – проверить, как продвигается рисование. Когда стараешься сделать всё аккуратно, дело идёт медленно. Ни одна линия не должна получиться слишком толстой. Всё должно быть на своём месте.
На бумаге постепенно рождается бабушкин портрет. На нём она не такая, как стала, а такая, как была раньше, до инсульта. Чистоплотная, красивая и аккуратная. С сияющими голубыми глазами и розовыми ногтями. Такая, какой она снова станет, когда немного отдохнёт и прочтёт это приятное письмо.
Хедвиг не может не признать, что это невиданная удача. Получилось похоже, а туфли на каблуках просто как настоящие!
Цепочка с маленьким красным камушком на шее, и готово.
Картошка тоже готова. В кухню стремительно входит мама и снимает кастрюлю с конфорки. Достаёт из холодильника вчерашнее мясо, мечет на стол тарелки и приборы.
– К столу! – кричит она во всю глотку, чтобы папа, который сидит в каморке наверху и пишет статьи, тоже услышал.
– Я только отправлю письмо, – говорит Хедвиг.
– О, покажи. – Мама берёт письмо и нежно разглядывает его. – Как здорово, Хедвиг. Очень здорово. Какая ты умница.
Она достаёт конверт и марку и помогает Хедвиг написать адрес.
– А мусор не захватишь? – спрашивает она.
– Конечно. Может, и кошкам молока подлить? А то старое прокисло.
Мама кивает и наливает в мисочку молока.
Хедвиг надевает цветастые сабо и выходит из дому. Солнце клонится к горизонту. Из беседки доносятся удары. Это Стейк шлёпает себя по рукам.
– Чёрт, как ты долго! Меня уже совсем зажрали!
Хедвиг ставит молоко Буссе, который тут же подходит и начинает лакать.
– Ничего не вышло, – говорит она.
– Что? Что не вышло?
– Мне пришлось писать письмо бабушке.
Стейк таращится на неё, как будто она чокнулась.
– Да! – говорит Хедвиг. – У неё, между прочим, инсульт, а когда инсульт, приятно получить письмецо!
– Но как же план? Мой план!
Хедвиг пожимает плечами.
– М-м… у меня просто не получилось, и всё.
Стейк качает головой.
– Пошли, Буссе. Пойдём домой… Буссе?
Он вопросительно смотрит на кота, который сидит у миски и лакает молоко. Это полосатый кот с зелёными глазами, а не целиком серый, как Буссе.
– Это мой кот! – говорит Хедвиг. – Тощий! Классный, скажи?!
– Ну да, – отвечает Стейк, почёсывая в затылке. – Только куда, чёрт побери, девался Буссе?
Он смотрит по сторонам. Но Буссе нигде не видать.
– Бу-у-уссе!
Стейк разворачивается и бредёт домой в лучах вечернего солнца, голося на всю округу. А Хедвиг плетётся к дороге. Там стоят почтовый ящик и мусорный бак. Оба зелёные. Конверт отправляется в ящик. Завтра, когда приедет деревенский почтальон, он увезёт письмо в город.
Мусор летит в бак. Его заберёт на свалку мусорщик в какой-нибудь другой день.
В конверте лежит письмо для бабушки. Бабушка прочтёт его и обрадуется. А в мешке с мусором, скомканное в маленький твёрдый шарик, лежит письмо маме. Которое мама никогда не прочтёт.
План Стейка номер 2
К счастью, Буссе поджидал Стейка дома, в «Чикаго». И – тоже к счастью – через несколько дней у Стейка созрел новый план, как решить проблему с маминым фотоаппаратом.
И вот в одно прекрасное утро Стейк стоит на крыльце «Дома на лугу» и стучится в дверь.
– О’кей, – говорит он. – На этот раз я проверну всё сам. А иначе я знаю, чем всё это кончится.
– И чем это кончится? – спрашивает Хедвиг, щурясь на солнечный свет. Ещё только десять, а солнце уже висит на небе, как огромный белый, обжигающий шар.
– Кончится всё тем, что ты опять сядешь писать письмо бабушке вместо того, чтобы придерживаться плана, – отвечает Стейк и заходит в дом. Расшнуровывает свои стильные кожаные ботинки. А потом подозрительно озирается. – Родители дома?
– Нет, – отвечает Хедвиг. – Мама на работе, в больнице. А папа пошёл проведать овец.
– Ладно. – Стейк суёт большие пальцы в карманы брюк. – План, естественно, сработает только в том случае, если у вас в доме есть телефон.
– Конечно, есть.
– Ура! – Стейк потирает руки. – А то я был не уверен. У нас-то почти ничего нет. Тогда нам нужен только телефонный справочник.
Телефонный справочник лежит на кухне в шкафчике, рядом с телефоном. Стейк внимательно пролистывает страницу за страницей. Проходит много времени, прежде чем он находит то, что искал: номера магазинов, которые торгуют фотоаппаратами.
Он снимает трубку и набирает первый номер. Хедвиг напряжённо ждёт, что же будет дальше.
