время ест круассаны? Они свой последний круассан съели лет десять назад. Сейчас не до круассанов. Сейчас надо быть не просто стройными, а сухими, только кожа и мышцы, ничего больше – это современное изящество. А Алле было всё равно. Она уплетала булки и пирожки, полнела и смотрела на весь мир немного иначе. Видела красоту иную, спрятанную от многих, но более значимую.
Тем временем к столу подошла Альбина и приняла заказ. Подруги не обратили на официантку никакого внимания. А Алла разулыбалась и тепло поприветствовала знакомую.
После пары бокалов вина Кристина и Жанна заметно захмелели и повеселели. Разговор временами тёк непринуждённо, временами натыкался на горячие темы, спотыкался о них и останавливался не в силах преодолеть препятствия. Подруги поспорили нещадно по проблеме детских прививок, дальше столкнулись лбами на теме закаливания и совсем замолчали, когда разговор коснулся вопроса питания малышей. Повисла пауза. Кристина и Жанна старательно приложились к бокалам. Алла же водила трубочкой по пустому стакану, на дне которого лежали безжизненные лепестки мяты и кусочки апельсина, и думала: «Ну зачем мне захотелось с ними встретиться? Сейчас уже давно была бы дома и возилась со своей малышкой!».
Вечер хотелось побыстрее закончить. Алла решила уйти с детской темы и вновь заговорила о кафе.
– Знаете, это место спасает меня от токсикоза. Пожалуй, единственное кафе, где я могу нормально поесть и где меня не тошнит. Иногда кажется, что токсикоз добьёт меня, и я слягу в больницу, но я прихожу сюда и каким-то волшебным образом съедаю здесь всё, что заказываю. И мне становится хорошо. – Подруги сочувственно улыбнулись, но Алле показалось, что натянутости было больше в улыбках, чем сочувствия.
– А ещё здесь работает самая лучшая в мире официантка. Кстати, она принимала у нас заказ, – Алла говорила вслух, но больше даже для себя. – Такая добрая, внимательная и заботливая. Мы с ней подружились. Она всегда и поможет, и подбодрит, и настроение поднимет. Работает лучше других, соображает быстрее, знает всю кухню – ни разу за эти годы не видела ни одного промаха с её стороны.
– Если она такая идеальная, то почему до сих пор в официантках ходит? – Жанна подняла голову от бокала.
– Я вот, честно говоря, тоже удивляюсь, – призналась Алла. – За эти годы могла она как-то продвинуться и просто поменять работу, уволиться, найти другое место. Не пойму, что её так здесь держит. С таким опытом работы и профессионализмом она могла бы работать в ресторане получше и, конечно, зарабатывать побольше.
– Амбиций, может, нет? – вяло предположила Кристина. Ей было ну вот совсем всё равно кто здесь и почему работает.
– А может у неё нет разрешения на работу и в стране она находится нелегально? – глотнула вина Жанна.
– Как понять нелегально? – Алла смотрела на подругу и не могла понять, что та имела в виду.
– Ну как-как? Как многие приезжие! Я по телевизору видела, что большинство из них находятся здесь нелегально, без документов или разрешений, – Жанне явно не нравилась тема разговора.
– Да она россиянка! Причём здесь приезжие?! – старалась не кричать Алла.
– Ну что ты психуешь! – теперь и Жанна начала слегка покрикивать, – Откуда мне знать кто она. Выглядит так… Сама понимаешь. Может, она из Узбекистана приехала или что там ещё есть? – Жанна с надеждой посмотрела на Кристину.
– Казахстан? – предположила та.
– Ну вот! Может, из Казахстана! Да и плевать, – фыркнула Жанна.
– Конечно, Жанна права. Сидит эта официантка на работе и радуется, что хоть Москву видит, в цивилизации живёт, – вступила Кристина. – И зачем ей что-то менять?! Уволится, а кто сказал, что место лучше найдёт. Таких много по Москве бегает в поисках работы. И тогда придётся ехать обратно в свой Ашхабад.
– Она из Башкортостана! – как-то странно взвизгнула Алла.
– Что Башкортостан, что Таджикистан или Узбекистан! – засмеялась Кристина.
– Мне показалось, что она говорит с акцентом! Как-то странно гласные произносит, слишком мягко, что ли, – и тут Жанна попыталась повторить речь Альбины.
Алла не могла дышать от злости. Негодование охватило её. Ярость пульсировала в мозгу короткими сигналами «бесят, бесят, бесят». Ей захотелось перевернуть на них стол, опрокинуть тарелки с едой, запустить чем-то тяжелым. Чтобы они заткнулись. Чтобы не видеть эти пошлые лица. А они продолжали ржать. Поддакивали друг другу. Отпускали шутки по поводу внешнего вида Альбины. Смеялись над одеждой. Глаза подруг от выпитого алкоголя стали стеклянными и похожими на кукольные. Накладные ресницы, как по команде, то взмывали вверх, то опускались. Рты неестественным образом разевались в диком хохоте. Губы Жанны от красного вина приобрели трупный фиолетовый оттенок, а зубы как будто исчезли. Вместо них только чёрные дыры. Когда Жанна открывала рот, чтобы в очередной раз извлечь из него дикие звуки, Алле чудилось, что какая-нибудь нечисть выползет из этой зловонной ямы. Казалось, всё вокруг – кафе с посетителями и официантами, улицы, дома, да и сам город – перестало существовать. Ничего не было видно и слышно – только две хохочущие куклы, клацанье чёрных зубов, мерзкие голоса. Алла, что было сил, сдавила уши руками и опустила глаза вниз. Ей было страшно смотреть на подруг. А ещё ей казалось, что Альбина слышит и видит их. И она понимает, о чём идёт разговор. Как остановить их? Как прекратить этот дьявольский гомон?
– Заткнитесь! – прошипела Алла. – Просто заткнитесь!
– Что? Что ты сказала? – первой возмутилась Кристина.
– Сама заткнись! – не сдержалась Жанна.
– Какие же вы дуры! Полные наитупейшие дуры! – Алла вдруг начала улыбаться. – Тупость ваше имя! – и она засмеялась. Ей стало легко и весело. Они же дуры! Это же так просто. И не надо их бояться. Они совсем не страшные. Пусть ржут. Ну дуры и есть дуры.
– У тебя гормоны весь твой мозг съели, – Кристина подскочила и начала одеваться.
– И выглядишь ты как бабка. Меньше жрать круассанов надо! – выпалила Жанна. – Такие вкусненькие круассанчики, попробуйте! Мммм! – гримасничала она. Потом тоже схватила пальто, сумку, опрокинула стул и направилась к выходу.
Подруги быстро и шумно, словно пробки из-под шампанского, вылетели на улицу. Алла осталась сидеть одна. Ей не хотелось сразу уходить, нужно было побыть одной, подумать, помолчать. Что это было? Это её подруги? Они всегда были такими? А я? Тоже такая? Почему раньше ничего не замечала? Не хотела? Боялась?
Дома Алла рассказала мужу про вечер и подруг. Муж никак не мог понять, что именно привело в бешенство Аллу и что же случилось с Жанной и Кристиной. Он хорошо знал подруг жены – милые, весёлые девушки. Обаятельные хохотушки. И причём здесь
