стихло. Саша помог матери подняться. Схватил её за подмышки, и одним движением усадил на ведро, накрытое сверху широкой доской с дыркой. Анна Павловна уже давно перестала стесняться сына. Она опиралась о кровать и смотрела на постель – грязно-жёлтая простыня с разводами. Саша часто забывал про мать и её нужды. «Наволочку не меняли месяц, наверное», – подумала женщина.
– Саша, может, ты ещё раз попробуешь поговорить с отцом? Зачем я вам?! Тебе лишние хлопоты! Отвезите меня в дом престарелых или подобное место. Мне там лучше будет. И тебе проще!
– Кх! – хмыкнул в ответ сын. – Мать! Ну ты же знаешь – он не согласится. Тебя не будет – не будет твоей пенсии. Да у него каждый раз праздник, когда эти твои работники приходят. Служба эта… Деньги приносят, продукты, – Саша почесал затылок. Рубашка в районе подмышек была мокрая.
– Всё? Закончила? – Саша снова подхватил мать и перетащил на кровать. Саша, здоровый и сильный, легко справлялся с высохшим тщедушным телом матери. – Пошёл! – и сын направился к двери.
– Когда снова придёшь? – без особого интереса спросила Анна Павловна.
– Ой, мать! Не знаю. Там Верка пришла. Крикнешь, если что. Отец скоро отрубится, так что кричи – не бойся.
Саша растянул рот в улыбке. Анна Павловна увидела кривые, кое-где с чёрными пятнами зубы.
– Давай, мать! Не скучай! – и дверь захлопнулась.
Анна Павловна закрыла глаза в надежде снова заснуть. Но вместо сна перед глазами мелькали воспоминания: детство, юность, отец и мать. Картинки сменяли друг друга – красивые лица, счастливые люди. Потом всё исчезло. Темно. Анна Павловна почувствовала, как проваливается в бездонную яму. Она опускается ниже и ниже, и, кажется, вот сейчас, вот уже она коснётся дна… Но дна всё нет. И она продолжает погружаться. Мрак кругом. И только холодные бесцветные глаза Алексея как сигнальные огни, то появляются, то исчезают с разных сторон.
Анна Павловна закричала. Вздрогнула и проснулась. В окно ярко светило солнце…
