чем заняться. Сегодня необходимо попрощаться не только с пустыней, ещё и с родителями. Вечером традиционный ужин у отца. Знаю, что моя женщина не в восторге от грядущего празднества. В прошлом году она бойкотировала все приглашения, ссылаясь на беременность. Сейчас Мари понимает, что мне это необходимо, обещала пойти и поддержать. Джамилю исполняется десять, первый юбилей, так что сегодня будет большой семейный сбор со всеми вытекающими. Сразу после сафари отправляемся втроём в риад отца, Рада слишком мала для таких мероприятий. Проезжая мимо пляжа дивов, не могу не остановиться. Ещё одно памятное место. Сыну нравится скакать по валунам. Мари осматривается довольно равнодушно — видимо, она похоронила прошлое, и этот пляж для неё ничего не значит больше. Но заметно, что рада снять никаб, который её страшно бесит. Обнимает меня, приникая к груди щекой.
— Прости, — шепчет тихо.
— За что? — обнимаю её в ответ.
— За то, что приходится всё бросить из-за меня.
— Я давно пришёл к этому решению, солнце. Не грусти и не страдай. Мы отправляемся в новую жизнь — надо радоваться, — она улыбается широко, переключаясь моментально.
— Звучит заманчиво.
— Не боишься? — ни разу не спросил её об этом. Моя бейгали слишком бесстрашна как для женщины.
— Нет. Это, конечно, выглядит нереально, но мы вместе. Значит, всё получится.
Не может не получиться, Мари. Джамиль нарушает момент, повисая на нас и требуя продолжить путь — ему не терпится получить подарки от многочисленной родни. Здоровый парень уже, а всё же такой ребёнок.
Кроме моих родных в риаде будут присутствовать, естественно, и родственники Джамиля со стороны Алии. Надеюсь, Мари не расстроится. Поглядываю на неё искоса, когда подъезжаем к воротам. За никабом не понятно, какие эмоции она сейчас испытывает.
— Не косись так, всё в порядке, Кир. Я вполне в состоянии пережить один вечер в компании Алии, — читает меня так же легко, как и я её. Джамиль хмурится, ему общение с биологической матерью претит гораздо больше. — Малыш, — Мари оборачивается к сыну, который уже совсем не похож на малыша и ростом с мать. — Вместе мы со всем справимся. Это всего лишь вредная тётка, которая не знает, от какого чуда отказалась. — Джамиль фыркает и смеётся. Мне нравится наблюдать за их взаимоотношениями. Они скорее дружеские, чем родительские, но безумно тёплые. И к Раде Мари стала относиться гораздо мягче в последнее время. Иногда ловлю на себе её задумчивый взгляд и гадаю — простила ли по-настоящему? Или рассчитывает сбежать, стоит нам выбраться из страны? Но, несмотря на все сомнения, в этот раз я готов рискнуть.
6
МАРИ
Мы приехали заранее, и Джахиза сразу запрягла меня встречать вместе с ней гостей, в то время как мои мужчины отправились в сад прохлаждаться за чашечкой кофе. Жизнь — боль. Семья у Кира немаленькая — нескончаемый поток дядюшек, тётушек, братьев и прочей родни не вызывает энтузиазма. Из всех присутствующих знакомы мне лишь Дина с Мириам. И, конечно, Алия. Та сверкает на меня глазами, но здоровается вполне спокойно. Каждый раз, приветствуя очередного гостя, Джахиза представляет меня, явно чувствуя себя неловко. Скорее всего, обо мне в этой семье ходит немало сплетен и легенд. Но вот все на месте, и мы тоже идём в сад, где накрыт стол под навесом, увитым цветами. Сегодня всё далеко не так шикарно, как на свадьбе Кира, но тоже красиво. Во главе бесконечно длинного стола сидит Самир, Кир по правую руку от него, Джамиль слева. Мне же оставили место на противоположной женской половине, рядом с Алией. Я искренне надеюсь, что она выдержит и промолчит весь вечер. Слава богу, слева от меня Дина, которая подмигивает мне и поздравляет с днём рождения сына. Искусство есть, не снимая никаб, я так и не постигла, так что меня ждёт весьма голодный вечер. Разгрузочный день, успокаиваю себя.
На самом деле местные праздники очень и очень утомительны — бесконечные речи и ни грамма алкоголя. Краем уха слушаю, как моего мальчика поздравляют все мужчины по старшинству, а сама размышляю, как бы слинять. Спустя час из-за стола отпускают детей, и радостный Джамиль в компании братьев и сестёр отправляется распаковывать подарки. Я бы тоже не отказалась. С этого момента начинаются общие разговоры, что не сулит ничего хорошего.
— Когда планируешь сбежать снова? — интересуется невинным голосом Алия.
— С чего бы мне сбегать? — отвечаю ей в тон. — Кирам умеет уговаривать. Ты даже не представляешь как.
Я, правда, верю, что она подавится своим ядом и отстанет. Но, видимо, отсутствие регулярного секса одинаково плохо влияет и на аранок, и на палерок.
— Куда мне, он всегда только на тебя слюни пускал. До жены ему нет дела.
Тут уже не выдерживает Азра, сидящая напротив нас, и просит придержать язык. "Бедняжка" обиженно замолкает и скрывается в доме. Некоторое время я сижу спокойно, Алия и не думает возвращаться, но какая-то смутная тревога не даёт расслабиться. В конце концов, решаюсь сходить в туалет и заодно проверить Джамиля. Но моего мальчика не оказывается в гостиной, где все дети с увлечением копаются в горе игрушек. Иду в туалет и слышу тихий всхлип за приоткрытой дверью гостевой спальни. Твою мать. Неужели она посмела обидеть его в собственный день рождения? Джамиль сидит на полу, почти у самой двери и плачет. Видеть его таким несчастным больно.
— Что случилось, малыш? — я сажусь рядом, обнимаю сына за плечи. Он только трясёт головой и ничего не отвечает.
— Алия? — спрашиваю, всё ещё надеясь, что просто повздорил с кем-то из детей. Но на этот вопрос он кивает утвердительно. — Что она сказала?
— Что никогда не хотела меня, и папа не хотел. И даже ты. Что я никому не нужен и вообще ошибка, — его речь прерывается всхлипами, и разобрать слова достаточно проблематично.
— Она права только в одном, Джамиль. Что она тебя не хотела. Но Кир любил тебя с самого начала, когда ты был ещё в животе у Алии. Очень переживал, когда была угроза прерывания беременности. И уж точно не считает тебя ошибкой.
Всхлипывания становится тише, следующий вопрос вполне ожидаем:
— А ты? Ты не хотела, чтобы я родился? Она правду сказала?
— Я ревновала ужасно, Джамиль. Знаю, это не оправдание. Я тогда действительно не хотела твоего появления на свет. Но сейчас мне стыдно за те мысли. И я люблю тебя так же сильно, как Эрика и Раду, — от моих слов ребёнок напрягается только больше. Не
